Сегодня на территории России от Калининграда до Хабаровска существует больше 50 языческих общин, члены которых называют себя хранителями «великой славянской веры». Они отмечают все славянские праздники, носят диковинную одежду с вышивками, торгуют коваными мечами, стилизованными под старину украшениями и хотят вернуться к прошлому. Кто такие современные язычники? Об этом—в репортаже LCDR.

«Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе бога, и вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира» Л.Н. Толстой

—Только учтите, мы обычные люди,—предупреждает по телефону Владимир, житель деревни Поповка под Можайском. Небольшое поселение, где уже больше 25 лет живет целая языческая община. Живет обособленно, не вступая ни в какие языческие объединения. Костяк общины—13 человек, выпускники Лесотехнического института, которые приехали сюда в конце 1980-х.

До Поповки лучше идти пешком. От деревни Глядково—через поле, лес и опять поле. Владимир приветлив. Никаких языческих амулетов. Цветастая тюбетейка, шлепанцы и футболка. Идем по ухабистой проселочной дороге.

—Мы все горели идеей гармонии человека и природы. А потом мы поняли, что недостаточно просто рассуждать об этом на кухне. И вот совершили такой «прыжок».

Владимир на секунду останавливается.

—Вот местные фермерские хозяйства,—показывает он на поле, заросшее травой.—А это уже—наши владения. Из-за деревьев показаваются аккуратные стога сена и несколько деревянных домов, на крышах которых изображены славянские руны.

В Поповке постоянно живут около 30 человек. Живут по законам общины. Здесь существует разделение труда: кто-то отвечает за скотный двор (тех, кто там работает, называют «дворяне»—дворовые работники), кто-то за полевые работы, кто-то за праздники и всю культурную жизнь поселения. Есть свое хозяйство: две коровы, куры. На улице печет солнце. Четырехлетний Антошка, один из самых маленьких обитателей деревни, называет его «колобком». Антошка живет в Москве, сюда приезжает на лето. Его мама, Полина Александровна,—директор одного из московских домов культуры.

—На святки я здесь была Бабой Ягой, и я гадала. Подняла все книги, посмотрела, какие гадания существовали, и народ ко мне стоял, как в мазолей очередь была!—рассказывает Полина Александровна.

Со стороны леса показываются две девушки. Сестры Катя (25 лет) и Юля (17 лет) в Поповке гости. Они с Урала, из города Березняки Пермского края. В деревне девушки впервые. Катя и Юля язычницы. Хотя как-то странно это слово звучит применительно к ним. Катя работает в отделе кадров транспортной компании, Юля—школьница. Обычные, улыбчивые девчонки. «Вкус» к язычеству привила им мама.

– У мамы боль за это все. Ее дедушка и бабушка были такие люди! Они пели, дедушка вышивал. А потом и мы как-то случайно к этому пришли. Хотя душа этого давно просила,—рассказывает Катя.

Для Кати и Юли язычество не религия, а, скорее, образ жизни, практическая философия. У предков они учатся, например, целительству.

—Вот я вам сейчас покажу такой метод—таскать девку за волосы. Как вы думаете, что это такое?—лукаво спрашивает Катя. Я инстинктивно отстраняюсь.

— Когда человек устает,—продолжает Катя,—надо просто взять вот так… и потрепать. Это снимает напряжение и головную боль.

Она запускает пальцы мне в челку и слегка их сжимает. Ощущение ласки. Еще один метод—так называемое «лажение». Если у человека что-то болит, ты просто гладишь его, и пальцы сами находят и излечивают больные места.

— Вы не сгорите, на солнце стоять?—обращается ко мне средних лет мужчина.—Я-то уже привычный. Я вообще хотел с вами поговорить. Я географ, мне эта община интересна с профессиональной точки зрения.

Владимир Васильевич попал сюда 15 лет назад—женился на дочери основательницы общины. С тех пор живет в Поповке. У него дочь и два сына, все они учатся в местной деревенской школе. Владимир Васильевич кандидат технических наук. Его изучение язычества началось с геоморфологии. Приехав в Поповку, он стал изучать природу и историю этого места. Оказалось, что деревня расположена в зоне геологической аномалии—на пересечении физических полей земли и разломов земной коры. По его словам, в древности такие места назывались «местами силы», которые наши предки умели очень хорошо чувствовать.

— Язычество дает системное мышление. В древности мы гораздо ближе были к пониманию высшего разума, чем сегодня. Сегодня мы пытаемся осознавать его через узкую предметную область. Но если тебя не научи- ли ничему, кроме того, что есть в твоей ямке, как ты можешь шире этой ямки посмотреть?

Нас зовут на обед с основательницей общины. Вообще прием пищи здесь строго по расписанию. В восемь часов завтрак, в два—обед, в шесть—ужин. Язычники вегетарианцы. Столовая общая.

На стенах столовой—разноцветные рисунки: лица с огромными раскосыми глазами. Люди? Боги? Похожие выражения и у идолов, которые стоят повсюду—за домами, в поле. Автор рисунков—Ольга Александровна, основательница общины. Биолог по образованию, она приехала сюда в 1979 году. Чуть позже вокруг нее объединилась группа студентов.

На улице возле столовой—необычный лабиринт. Деревянные колья, расположенные по спирали. На некоторых из них стоят стеклянные шары. Круг размером с большую песочницу назван по имени Сварога— древнеславянского бога огня, покровителя кузнечного дела и брака.

— Лабиринт построен по принципу Аркаима,—с гордостью рассказывает Ольга Александровна.—Кольцевая структура, которая закручивает в себе энергию. Всего четыре круга, символизирующих стихии земли, воды, воздуха и огня. Здесь на человека смотрит высший разум, Сварог. Пройдя по этим кругам, человек очищается от всех наведенных на него программ—в том числе, порчи, сглаза—становится самим собой. Я вот лично здесь все время хожу, и даже когда долго не бываю здесь, первым делом иду сюда и очищаюсь от всего того, что на меня налипло в городе.

Иду по спирали. Ольга Александровна и Владимир становятся за пределами круга, закрыв глаза.

После христианства

Чем же обусловлено обращение к далекой, загадочной религии, о которой нам почти ничего не известно?

— Христианские церковники уничтожили весь языческий фольклор, поэтому у славянских народов не сохранилось никаких ярких языческих текстов—поэм, легенд, перессказов мифов. И это очень болезненно воспринималось славянскими интеллектуалами, которые всегда хотели быть не хуже греков и римлян, хотели иметь свою «Илиаду» или «Одиссею». Отсюда—постоянные фантомы неоязычества,—говорит один из крупнейших специалистов по язычеству Владимир Яковлевич Петрухин, профессор, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

Уже с первой половины XIX века начались бесконечные попытки создания славянских эпических поэм. Самое известное сочинение, подлинность которого так и не была подтверждена,—«Велесова книга» (Велес—древнеславянский бог, покровитель скотоводов). Несколько деревянных дощечек, исцарапанных странными письменами, были обнаружены под Орлом в 1919 году. Они были переправлены русскими эмигрантами за границу и бесследно исчезли в 1940-х годах. Авторство «Велесовой книги», рассказывающей о событиях с IX века до н.э. по IX век н.э., приписывалось новгородским жрецам, однако ученые все больше склоняются к идее, что это произведение не более, чем подделка.

Новый виток интереса к язычеству приходится на 1970-е годы. По одной из неофициальных версий, интересоваться славянскими традициями стали в недрах КГБ, но то был откровенный национализм, который не имел ничего общего с религией. Впрочем, это всего лишь версия.

Велимир

В начале 1980-х годов в России стали появляться единичные этнические общины. Их идеологами были этнографы, художники, профессиональные ученые, занимавшиеся не столько религиозной, сколько этико-культурной стороной язычества. Николай Николаевич Сперанский—один из них. Его община «Коляда вятичей» сегодня входит в крупнейшее языческое объединение «Круг языческой традиции».

Славянское имя Николая Николаевича—Велимир. Вообще, иметь древнеславянское имя для современного язычника практически обязательно. Человек, исповедующий дохристианскую веру, которого в обычной жизни зовут, например, Алексей, среди язычников может быть известен как Доброслав, Млад или Иггельд. Правом нарекать вторым именем обладают только волхвы—«посвященные».

Велимир—волхв. Учитель для многих современных язычников, по специальности он физик. Живет в подмосковном наукограде Троицке, работает в научно-исследовательском институте, а кроме того, рисует картины, занимается резьбой по дереву, пишет книги и издает языческую газету.

Мы встретились в полночь на Ленинградском вокзале. Сперанский был в Москве проездом и явно не хотел терять со мной время. С виду обычный турист—с рюкзаком и палаткой.

— Я заинтересовался язычеством в 1984 году, после того, как объехал древние славянские города—Псков, Изборск, Печоры, Владимир, Новгород—и понял, что мы висим в пространстве, что у нас внизу бездна. Это меня настолько покоробило, что я стал искать первоначала нашей культуры и истории. И не только я. Разные люди пошли разными направлениями. Это было повально, как вскипающая жидкость, в которой рождаются маленькие пузырьки,—говорит Сперанский. Громкая, эмоциональная речь мгновенно привлекает людей. Постепенно вокруг нас образовывается плотный кружок слушателей.

В 1990-х годах Сперанский основал общество «Вятичи».

— Среди нас были ученые, художники, пожарники, работники сферы быта. Мы исследовали язычество, проводили праздники, совершали совместные экспедиции. Тогда мы все боролись с собственной религиозностью. Но, в конце концов, я пришел к религиозной идее и захотел создать религиозную организацию. Велимир прерывается и недоверчиво оглядывает меня. «Вы только не пишите, что мы фашисты»,—повелитильным тоном произносит он. Я ловлю себя на том, что понимаю этого человека. Он искренен.

• Екатерина Литвинцева

Славянский бог

В XXI веке за Можаем еще поклоняются идолу

                                      
  — Далеко ли до Глядкова? — спрашиваем у водителя "УАЗа" возле железнодорожной платформы Уваровка. — А может, до Поповки все-таки? Вам ведь туда... — вкрадчиво спрашивает он. Амулет на шее с магическим символом мгновенно объясняет факт ясновидения водителя. Такие амулеты носят члены языческой общины, без малого 20 лет живущие среди можайских лесов единой верой в силы природы и бога Сварога.
Здешние места — мечта поэта и идиота одновременно. Чистый воздух, Москва-река, еще не отравленная, прозрачная и не замутненная. Но главное — священная земля. Обитатели отдаленной заброшенной деревеньки Поповка — народ необычный. Называют свою деревню самой энергетически сильной точкой Подмосковья. И хотя не навязывают никому своих убеждений, народ к ним тянется. Вот и мы, отмахав от Москвы с гаком сто семьдесят верст и свернув с асфальта на пыльный проселок, почувствовали, что нас ждет впереди приключение. И не ошиблись. Мы едва не погибли в болоте, чуть было не свалились с разрушенного моста, переправились через два брода — один полноводный, другой пересохший, долго кружили, объезжая хороводящиеся стволы, пока разбитая колея не привела "Ниву" в Поповку. Деревенька как деревенька — таких в Подмосковье еще немало. Начисто отрезана бездорожьем от внешнего мира. О благах цивилизации — автолавке, почте и "скорой помощи" — здешние жители предпочитают молчать. Хорошо, что есть электричество... В конце деревни — несколько особняком стоящих домов. Это и есть языческая община. Выходим, здороваемся и... удивляемся. Вместо колдунов и шаманов перед нами — типичные московские интеллигенты. Встретишь таких в городской толпе — подумаешь: спешат на лекции в институт. Так, впрочем, и было. Но в прошлой жизни. Теперь они пашут землю в глубинке и возносят молитвы суровому славянскому богу.ТАК ПОЧЕМ ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА?

К язычеству люди приходят не вдруг, но исключительно по зову сердца. Иное, наверное, невозможно в стране, где 70 с лишним лет насаждался воинствующий атеизм. Принудительное безбожие сменилось мирным сосуществованием различных конфессий и верований. Только языческих организаций, согласно интернет-данным, в России насчитывается 26. Община Поповки — одна из немногих со своим уставом, укладом и иерархией, в которой сразу не разобраться. Внутриобщинные отношения с виду просты. Все 20 человек обращаются друг к другу по имени и на "ты". Еда из общего котелка, общие работы — на том участке, который доверит тебе коллектив. На видном месте вывешен график "пастьбы": поповские отшельники держат коров. Однако мяса они не едят, хмельного не пьют и не соблюдают постов, потому что и так убежденные вегетарианцы. Все сложные вопросы внутриобщинной жизни решают коллегиально. Единственный непререкаемый авторитет, к которому следует обращаться на "вы" и по имени-отчеству, — Ольга Александровна, основательница общины. — Она всегда знает, чего хочет, — говорит нам жрица Людмила. — Кандидат биологических наук, сейчас книгу про учение Сватти пишет. Это она нас всех собрала... Язычники из Поповки совсем не похожи на единоверцев из лесных деревень Карелии и Мордовии, где свято блюдут обычаи предков. Последние хранят истоки первобытной духовности. Первые к ним стремятся вернуться. Изучают аномальные явления. Охотно порассуждают с приезжими о славянских богах, но притом легко переключатся на эзотерические сентенции индуизма. В эрудиции, хвала Всевышнему, не откажешь. — ...И сказала голова святого Богумила, когда челн с его мертвым телом из реки выловили: настанет время великих испытаний за веру и правду, ибо слишком много было грехов и Чернобога допустили люди к себе. Черный век наступает. Он же, Богумил, отдает всем языческим родам путь шаку — волка, чтобы не уходили они от Сварога. И сейчас племена древа интрехруасил и ошверхи наконец-то друг друга нашли — наше племя соединяется с единоверцами, чтобы сделать все для возрождения Руси... В темной деревенской избе, где стены почернели от старости, а углы вросли в землю, голос родоначальницы звучит таинственно и дисциплинирующе. Слова воспринимаются как заклинание, и мы в свою очередь подтягиваемся, как школьники. В общине — матриархат. Мы сидим в горнице, где члены общины собираются для общей трапезы. На столе огурцы, крупно нарезанный черный хлеб, домашней выделки сыр. На стенах — загадочные пентаграммы. Они иллюстрируют сложные взаимодействия природных стихий. А вот и изображения богов. — Кто такой Сварог? — Верховное божество. Тот, кто сварганил мир. Хм, по крайней мере самокритично. — Пожалуйста, не берите вилкой творог. Плохая примета. У коровы молоко пропадет. Кстати, "Сварог" и "творог" происходят от одного корня. Рог — рожать. — Старайтесь есть ложкой. Ложка — божья ладошка. Все, что с нее пришло, — на благо. — И стол тоже — раскрытая божья ладонь. Поэтому никогда на него не садитесь, не ложитесь, не облокачивайтесь. Покойника на стол кладут — он возвращается к богу. Каждый предмет в быту символизирует определенные силы. Наши предки понимали подобные тонкости. Не отвергайте их — это не суеверия. Мы и не отвергаем. Потому что... Тьфу-тьфу-тьфу, как бы не сглазить! ПОДМОСКОВНЫЙ СТОУНХЕНДЖ

Несмотря на свое таинственное могущество, в быту демоны — это все-таки одомашненные мирные боги. Огонь в очаге — бог. Вода в колодце — богиня. Малина с пунцовыми сладкими ягодами в кудлатой листве — мы вам доложим — божественна. Если однажды летним жарким деньком вы себя почувствуете язычниками — не удивляйтесь. Так и должно быть. Говорим вам об этом как приобщившиеся. Обряд посвящения, после которого верховный бог Сварог принимает вас под свое покровительство и защиту, состоит в хождении по сварожьей "улитке". Не очень понятно? Тогда постарайтесь вспомнить, что вы знаете про Стоунхендж — древний каменный лабиринт на юге Шотландии. Его аналог обитатели Поповки выстроили у себя во дворе. Правда, наш подмосковный стоунхендж не так знаменит: он намного скромней и моложе, никогда не считался лоцией НЛО, не был он и древней обсерваторией, да и вообще сделан не из камней, а по-российски, из дерева. Что касается пропорций и энергетики, здесь, уверяет Поповка, совпадение полное. Прежде всего наш стоунхендж тоже стоит на энергетической аномалии. Приезжали геологи, приборами измеряли — зашкаливало. Похожие энергетические "разломы" есть в древнем Серпухове и в Сергиевом Посаде. Недаром эти старые города сыграли роль в становлении государства российского. Природную энергетику усиливает и конструкция лабиринта. Строгая ориентация "север—юг", четыре круга символизируют стихию огня, воды, воздуха и земли. Деревянные столбики, разделяющие "стихии", образуют магические числа: 4, 8, 12, 14. Все еще недостаточно веря, что сейчас перед нами разверзнется "пуп земли", переступаем роковую черту. Медленно, гуськом идем друг за другом. Идти нужно по часовой стрелке и ни в коем случае (предупредили!) не возвращаться назад. За спиной — символическая страна мертвых. Проходим круг первый. Первая мысль: сварожья "улитка" похожа на огромную клумбу — лабиринт щедро обсажен цветами. Проходим второй круг. Замечаем, что хрустальные шарики, венчающие верхушки столбов, преломляют солнечные лучи как-то особенно ярко. Круг третий. И тут происходит необъяснимое. У одного из нас вдруг кружится голова, другую охватывает непонятная эйфория, а третьей кажется, что она сейчас грохнется в обморок. И это не самовнушение. Поповские говорят, что на круге многих начинает "колбасить": человек в лабиринте очищается от негатива. — Стряхните грязь с рук — вы замучены! — кричат нам извне. На ватных коленках проходим последний круг. В центре его можно постоять, прислонясь лбом к самому большому хрустальному шару, и передать в космос свое сокровенное пожелание. Что мы и делаем: с чистой душою — на выход. — Слава Сварогу! Слава Сварогу! Забегая вперед, поделимся своими ощущениями: пуп земли, наверное, все-таки существует. Все загаданные желания краткосрочного плана — хотите верьте, хотите нет — сбылись. Насчет долгосрочных пока что не знаем: продолжаем эксперимент. Однако самое яркое в славянских обрядах — это большие праздники. Их, как известно, четыре: святки, Ивана Купалы, дни весеннего и осеннего равноденствия. В эти дни в чистом поле за деревней Поповка разводят огромный костер. Кульминационный момент праздника наступает, когда каждый его участник, ударив тяжелым молотом по железному слитку, призывает бога. Затем славят богиню Стриглу, поют обрядовые песни, кропят друг друга священной водой. На последнего Ивана Купалу в Поповку прибыло около трехсот человек — знакомые, родственники и даже туристы, присланные "на экзотику" одним экскурсионным бюро. Почему нет? И все-таки больше всего на свете община Поповки боится именно этого. Что когда-нибудь к деревеньке подтянут "асфальт". Понаедут шашлычники... Гульбища, пикники... А как же капище, стоунхедж, священная роща? Меж собой втихаря давно уже порешили: если будут строить дорогу — взрывать! К чертовой матери. А там — идолище простит. СВЯЩЕННАЯ ТЕЛКА...

Иногда приходится расписываться в полном непонимании жизни. И чего только в ней не намешано! Вот уж действительно, шеф-повар сварганил блюдо, какое сумел. Причем из таких несовместимых ингредиентов, что они по науке никак не должны уживаться между собой. Но вопреки предсказаниям они уживаются. В миру отшельники из Поповки фигурируют в качестве фермерского хозяйства с... фольклорным самодеятельным театром. Называется он "Суряница". Про театр, расставляя приоритеты, расскажем потом, ибо без хлеба насущного не бывает ни молитвы, ни песен. А хлеб в глухомани добывается стародавним дедовским способом — неблагодарным крестьянским трудом. Община арендует 40 гектаров, выращивая на них картошку, овощи, корнеплоды, овес. Обрабатывать почву пытаются при помощи двух раздрызганных тракторов, приобретенных, когда фермерам еще давали кредиты, и с соблюдением агротехнических сроков. Составили погодный календарь народных примет. Используя священные заговоры, просят небо о дождике. Календарь правильный, заговоры хорошие, но все равно растет плохо. Травы пересыхают, картошку жрет колорадо. В общем, как у людей. Есть пасека, овчарня, курятник и ферма. К коровам здесь отношение как к священным животным, они не знают ни окрика, ни кнута. Подходить к ним имеют право только доярки да скотник. Всем прочим — запрещено. Царственные животные осознают свое привилегированное положение, лоснятся выхоленными боками, но тоскуют по обществу. Завидев незнакомых людей, дружно поворачивают рогатые головы, издали здороваясь: му! Молоко они дают щедро. Продавали бы — да нет сбыта. Денежный эквивалент здешние земледельцы добывают, подрабатывая в сельпо (пять верст по проселку) грузчиками и сторожами. Испокон века в деревне такое занятие называли отхожим промыслом. От уклада язычники не отклоняются ни на йоту....И ПЕКИНСКАЯ ОПЕРА

Зато длинными зимними вечерами, когда в обычной русской деревне по-черному квасят (Поповка, как вы убедились, под это определение не подпадает), здешнее население по-страшному пробивает на творчество. То ли действительно местная энергетика к этому располагает, то ли влияют неучтенные обстоятельства... Но: землю попашут — попишут стихи. Виталий, к примеру, создает поэзию в духе Рабиндраната Тагора. Володя сочиняет на синтезаторе музыку. Его бабушка — ей 87 лет — складывает частушки. И все вместе, клонясь над машинкой, шьют театральные костюмы. Увлечение театром началось лет 15 назад в Московском лесотехническом институте, где учились многие активисты будущей религиозной общины. Оно оказалось настолько сильным, что не смогло разлучить участников студенческой самодеятельности и после окончания вуза. Их театр уникален. Это театр скоморохов. Володя Егоров, худрук коллектива, сознательно держится выбранной линии. — Скомороший театр — такая же традиция для нашей культуры, как в Японии театр кабуки или в Китае Пекинская опера. К сожалению, в России уже забытая и утраченная... Они стараются ее возродить. Собирают в поездках песни, попевки, байки. Записывают диалекты, мелодии. Кое-что сочиняют, реконструируют сами. — Здорово, кума! — На базаре была. — Аль ты глуха? — Купила петуха. А иду я с Можайска, Там жизнь райская... Это "завлекалка", которой скоморохи-артисты разогревают перед представлением публику. Следом они показывают миракль — сказочную пьесу с религиозным подтекстом. Диалоги, сюжеты — плоды фантазии самодеятельных драматургов. Всего за пятнадцать лет этот фольклорный самодеятельный театр сочинил и поставил около 50 (!) спектаклей."ПРО ЭТО"

...Почему эти люди ушли в Поповку — расспрашивать как-то не принято. Вера есть вера. В конце концов стремление уехать из мегаполиса, чтобы жить на просторе в гармонии с природой, понятно любому. Нас приглашают гостить. Мы бы и сами рады сюда, но... Не дает покоя щекотливый вопрос. Тут уж надо начистоту. Ведь язычники поклоняются многим богам. Среди них покровительствующие любви занимают не последнее место. В Древней Греции, Риме в их честь даже устраивались вакханалии. — Славяне — люди стыдливые. А как же "Андрей Рублев" Андрея Тарковского? Свальный грех на языческом празднике? — Поклеп. Мы идем на Москву-реку освежиться. Купальные принадлежности мы в поездку не захватили, значит, предстоит нырять без. Девочки налево, мальчики направо. В реке водятся раки, потому что здесь — повторяем в десятый раз — хорошая экологическая обстановка. Раки кусачие. Мы без купальников. Значит, грех при желании можно устроить. Задумчиво глядим на воду, и купаться почему-то больше не хочется. Ох, правы скоморохи: до чего же славяне народ застенчивый!

 Ольга Власова, Анна Героева