Читатели уже видимо обратили внимание на герб «Можайского Общества», помещенный на главной странице сайта – всадник с соколом в правой руке. И этот герб, как можно ожидать, вызвал у многих некоторые недоуменные вопросы: что это за символ, и какое отношение он имеет к можайским краеведам?

Это изображение взято мною с можайских монет времен удельного княжества (начало XV века). Я немного стилизовал его, но в целом оно в точности повторяет лицевое клеймо можайской копейки.

Вначале я придерживался того мнения , что это изображение есть польский герб «погонь» (погоня), но несколько видоизмененный. Учитывая тяготение Можайских князей того времени к Смоленску, входившему в состав Великого княжества Литовского, такое заимствование символов видится вполне естественным. Стоит вспомнить, что этот герб был популярен у аристократов не только в Польше, но и в Литве, и Белоруссии. Популярность эта пережила многие века, и в 1991 году «погоня» была включена в государственную символику и Белоруссии, и Литвы.

Польский герб "погоня" использованный в государственной символике Литвы.

Но на польских, литовских и белорусских «погонях» в течение нескольких веков всадник изображался только с мечом. Иных атрибутов в этом гербе не было. Это обстоятельство заставило меня искать иное объяснение всаднику с соколом. Свою версию разгадки древнего можайского символа я и предлагаю вниманию читателей.

***

С легкой руки Геннадия Яковлевича Мокеева, автора книги «Можайск священный город русских», Можайск превратился не только в некий древний национальный сакральный центр, но и в «Николин град», из которого культ Николая Мирликийского победно распространялся по Руси.

Конечно, лестно мне, как жителю Можайска, что наш город является и священным, и породил такой замечательный культ, как почитание Николы Можайского. Но, к сожалению, все эти красивые легенды далеки от исторических реалий. Хотя я и патриот своего города, но истина для краеведа дороже раскрашенных яркими красками мифов. Поэтому с концепцией Мокеева я не соглашусь, поскольку она не подтверждается ни древними письменными источниками, ни церковными преданиями, ни устной традицией. Построения Геннадия Яковлевича абсолютно ни на что не опираются (если не считать одной фразы проезжего иностранца), и их следует отнести к восторженным, но совершенно ошибочным историческим фантазиям.

Надо заметить, что Геннадий Яковлевич с какой-то особой легкостью и щедростью наделяет русские города высшими сакральными качествами. Вот маленький перечень его статей и книг: «Москва Священная», «Кашин в святых символах», « Символ Небесного града Калуги», «Символ Небесного града Колы», «Небесный град Святой Руси», «Псков - дом Святой Троицы»…

Что ни город, то обязательно святой или небесный!… На этом фоне всеобщей святости как-то тускнеет и теряется наш Можайск – всего-навсего «священный город русских». К тому же, обилие небесной благодати, так щедро пролитой автором на наши города и веси,вызывает не столько чувство гордости за Россию, как вселяет смутное недоверие относительно искренности автора и его компетентности в духовно-мистических вопросах .

Я уже писал в одной из своих статей о том, что икона Николы Можайского не была вынесена из храма накануне Бородинского сражения и не была показана русским войскам. Хотя другие иконы из различных городов были специально привезены для воодушевления воинства. Из этого, казалось бы незначительного факта, напрашивается определенный вывод: Никола Можайский в начале XIX века был не так популярен в русском народе, как это хочет представить Мокеев.

Если мы заглянем еще дальше в глубь веков, то и там не найдем следов особой популярности иконы. Да, русские великие князья и цари регулярно ездили в Можайск «поклониться Николе». Но это было всего лишь одно из многих мест паломничества. Венценосцы с неменьшим усердием посещали Сергиевский монастырь, Ярославль и т.д., и с неменьшим усердием били поклоны другим иконам

Весьма характерно, что на монетах удельного Можайского княжества изображение Николы Можайского не помещено. Там помещались изображения всадника с мечом, всадника с соколом, драконов, петухов, неких сирен и неведомых зверей. Семилетникова даже нашла там изображение Александра Македонского (см. ее статью на нашем сайте). Но Николы нет. Похоже, можайские князья просто не замечали своего святого. Почему?..

Скорее всего потому, что культ Николы Можайского в то время особо не выделялся на фоне других святых. Он был далеко не самым почитаемым святым нашего города.

Теперь зададимся следующим вопросом: а был ли в древнем Можайске свой наиболее чтимый святой, пользующийся особой популярностью? Да, такой святой был. И определить его помогли те же можайские монеты XV века.

Вернемся снова к изображению всадника с соколом в правой руке, помещенному на Можайских копейках. Если это не польская «погоня», то остается предположить, что это изображение Святого Трифона, поскольку только он изображался в православной иконографии на коне и с соколом в руке. Кто же он такой, Святой Трифон?

Икона Святого Трифона

«Св. мученик Трифон жил близ г. Апамеи во Фригии. За свою святую жизнь он получил от Бога благодать исцеления. Помогая всем страждущим, св. Трифон требовал одной платы – веры в Иисуса Христа, благодатью которого он исцелял их. Святой был схвачен за проповедование Христа и подвергнут жестоким истязаниям. В Никее, при епархе Анатолии Аквилине, он был приговорен к смерти, но скончался на месте казни прежде, чем его коснулся меч. Это произошло в 250 г. (Св. мученику Трифону молятся об избавлении от гусениц, вредящих садам, полям и огородам; также о помощи в различных скорбях, а невесты – о счастливом браке) - Согласно житию, Трифон (имя это в переводе с греческого означает «живущий в роскоши», «изнеженный») был во Фригии простым крестьянином. С малых лет он помогал родителям по хозяйству — пас гусей (видимо, поэтому в прежние времена российский сельский люд и величал его Трифоном-гусятником). И «уже от младенчества был избран для Царства Небесного» (Журнал Московской патриархии, 1962, № 2) и посему с юных лет стал «распространителем христианской веры, ослушником царской воли (то есть воли императора. — А. Ш.) и презрителем богов». Презритель — от глагола «презирать», что значит, согласно словарю Даля, пренебрегать, считать ничтожным, подлым, недостойным внимания, ниже всякого уважения. Вот именно так, точнее и не скажешь, фригиец Трифон как истинный ревностный христианин относился к богам римского пантеона, ко всяким языческим идолам. И, разумеется, это ему даром не прошло.

Трифон предстал пред судом грозного и беспощадного правителя тамошней провинции, предстал смиренно, в полной покорности воле Божией. Его подвергли трехчасовому бичеванию, прерываемому лишь для кратких и неизменно безуспешных увещеваний. От бичей перешли к еще более страшным истязаниям — вбивали гвозди в ноги, подвешивали на дереве и опаляли бока свечами. «После сих истязаний, отправляясь на охоту, велел он (наместник-правитель.— Л. Ш.) вести за собою и Трифона, привязанного к коню», В конце концов Трифон был предан казни усекновением главы, причем, как сообщает житие, по неизреченной милости господней он «умер прежде, чем коснулся его меч».

(Статья "Мученик с соколом на руке" Александр ШАМАРО)

Всадник с соколом в руке на можайской серебряной копейке

Почему именно Святой Трифон стал, если не покровителем Можайска, то покровителем Можайских удельных князей?

Надо пояснить, что в Можайском княжестве большая часть угро-финского населения, жившего по лесам, долгое время упорно поклонялась своим языческим богам. И хотя историки придерживаются того мнения, что христианство утвердилось в восточной Руси около XII-XIII в.в., это далеко не так. Язычество не было искоренено даже в XV веке. Об этом свидетельствует призвание преподобного Ферапонта в Можайское княжество (1408 год), для укрепления православной веры среди местного населения.

Для Можайских князей в течение нескольких веков самой насущной задачей была христианизация своих земель. И Святой Трифон, ревностный сторонник Христа и мученик за новую веру, был избран как символ борьбы с язычеством.

Но как у Святого Трифона появился в руке сокол, который отсутствует в его греческом прототипе?

Можно предположить, что на канонический образ христианского святого наложились какие-то местные языческие символы. Язычники, принимая христианство, вносили в новый культ изрядную долю своих старых представлений и мифов.

Мы не знаем, как выглядили боги можайских угро-финнов, но можно предположиить, что наиболее чтимым богом у них был бог охоты. Данное предположение основано на том, что Можайская земля в то время была обильна звериными и птичьими ловами и большая часть населения занималась исключительно охотой.

О том, как велик был промысел различного зверя в можайских землях, свидетельствуют раскопки на Троицком городище. Борис Евгеньевич Янишевский, руководитель Московской археологической экспедиции, рассказывал мне, что на городище было найдено огромное количество костей бобров. Оказывается, этого речного зверя ловили не только из-за ценного меха, но и ради мяса. Далее за бобром следовал лось. Лосиное мясо так же занимало в рационе жителей Троицкого городища значительное место.

Возможно, что у местных язычников бог охоты изображался в виде сокола или же имел в руке сокола. Впоследствии этот атрибут перешел к Святому Трифону. К нему же перешли и функциональные обязанности языческого бога – приносить удачу во время охоты.

И этот новый символ Трифона и новые представления о его сфере небесного покровительства настолько прочно укоренились в сознании можайцев, что их приняли и князья, и священники. Когда стали чеканить монету в Можайске, то изображение наиболее чтимого местного святого с его новыми атрибутами и было помещено на них.

Для того,чтобы читатель имел представление о том,как легко в сознании мордвы (а население Можайского княжества в основном и состояло из родственных мордве племен) старые языческие боги соединялись с христианскими святыми, приведу выдержку из статьи П.И.Мельникова-Печерского "Очерки Мордвы":

"Вследствие сближения Мордвы с христианами, на мордовскую веру еще в очень давние времена христианство имело большое влияние. Язычники стали признавать некоторых из христианских святых. Таким образом, особенно уважаемый русским народом, Николай Чудотворец издавна сделался предметом почитания не только Мордвы и других инородцев финского племени: чунага, черемис, вотяков, самоедов и пр., но и татарского племени. Его уважают даже магометане. У эрдзядов и терюхан он даже явился в числе Пасов и называется Никола-Пас. Известно, что православная церковь празднует память Николая Чудотворца 9-го мая и 6-го декабря. В эти самые дни и Мордва празднует Никола-Пасу, совершая особые жертвоприношения. Она отожествляет Николая Чудотворца с двумя древними своими Пасами: весною с Мастыр-Пасом, богом, дающим земле силу растительности, а зимой с Назаром-Пасом, богом зимы, ночи и луны. Таких отожествлений мордовских божеств с православными святыми много. Начало таких отожествлений относится к временам стародавним. Вот известные нам отожествления; помещаем их в календарном порядке. Января 1-го православная церковь празднует Василию Великому, который в народе считается покровителем свиней; в северной и восточной России сохраняется обычай в этот день молиться своему богу свиней Таунь-oзаису и даже называют его в молитвах Василием (Вельки-Васяй). Января 28-го, в день Ефрема Сирина, а также 1-го ноября, в день Косьмы и Демьяна, в деревнях есть обычай "домового прикармливать". Ему оставляют каши на загнетке печи, - обычай, оставшийся, конечно, от времен язычества; в эти же дни и Мордва молится и приносит в домах жертву: в январе - Юртова-oзаису, а в ноябре Кардас-Сярко-oзаису, богам усадьбы и дома. Эрдзяды, при молитве к последнему, призывают и Кузьму-Демьяна. В этот день приносят в жертву божеству домов курицу - обычай, напоминающий народное поверие, что на Кузьму-Демьяна куры бывают именинницы, и жареная курица должна быть на столе. Апреля 3-го, в день Никиты Исповедника, рыболовы иногда топят чужую лошадь для угощения водяного; в это же время и Мордва молится богу рыболовства Ак-Шакал-oзаису и также приносить ему жертву, утопляя лошадь в реке или озере. Апреля 17-го, или в ближайшую пятницу, Мордва молится Нишкинде-Тевтярь, богине пчеловодства. В этот же день православные молятся св. Зосиме, покровителю пчел. Св. Георгий победоносец (23-го апреля) отожествляется Мордвой с Свет-Верешки-Велен-Пасом, богом земли и трав. В Нижегородской губернии терюхане молились ему на другой день весеннего Николина дня и называли "отцом Николы-Паса". Таким образом 9-го мая они молились богу воды, а 10-го богу земли. Замечательно, что и по нашим народным поверьям 10-го мая, на Симона Зилота, бывает земля именинница. В день пророка Иеремии (1-го мая), которого русский народ считает покровителем земледельческих орудий и зовет Еремеем Запрягальником, Мордва молится Кереть-oзаису, богу земледельческих орудий. В Иванов день (24-го июня) у Мордвы бывает большое празднество Нишки-Пасу, богу неба, солнца, света и тепла, которого отожествляют то с Иоанном Предтечей, то с Спасителем. В день Ильи Пророка (20-го июля) молятся Пургинё-Пасу, богу грома, и отожествляют его с пророком, которому православный люд приписывает владение громами и молниями. Мордва своих богов коневодства Ангарь-oзаис и Лишмань-oзаис отожествляет с свв. Флором и Лавром (18-го августа) и в день их памяти совершает моления о своих лошадях; на этом молении бывают только одни мужчины, женщин не пускают: обычай, существующий и у русских на лошадином празднике. Сентября 15-го, на Никитин день, в русских деревнях задабривают водяного, отрывая голову у гуся и бросая его в воду; у Мордвы в этот день, или в ближайшую пятницу, совершали такой же обряд приношения жертвы Вед-Мастыр-Пасу - богу воды. Этот бог отожествляется с св. Никитой, которого в русских деревнях обыкновенно зовут гусятником и гусорезом. Октября 29-го праздник овчарей; в этот день молятся об овцах св. Анастасии, которую зовут поэтому "овечницей". Мордва, отожествляя эту святую с своею богинею Рев-oзаис, покровительницей овец, молится ей в тот же самый день 29-го октября или в ближайшую пятницу. Ноября 8 - день Михаила архангела; в этот же день у терюхан и эрзяд бывает большой праздник Волцы-Пасу, богу звериной охоты; этого бога они отожествляли с Михаилом архангелом. В день рождества Христова Мордва совершала моление Анге-Патяй (другое молебствие ей в пятницу перед Троицыным днем), которую отожествляла с Пресвятою Девой, и Нишки-Пасу, иначе Иниче-Пас (слово в слово сын Бога) На другой день праздновали той же богине, как покровительнице детей, родильниц. Принявшая христианство Мордва отожествляла Анге-Патяй с бабой Саломеей, лицом апокрифическим, будто бы послужившим Пресвятой деве при рождении Спасителя. Моления на кладбищах умершим предкам совершались в те же дни, что установлены и православною церковью для поминовения усопших, то есть в пятницу (у крещеных в субботу) перед масленицей и на Фоминой неделе (Радунице), и кроме того 1-го сентября и 1-го октября. Как славяне, приняв христианство, приурочили своего громовержца Перуна к Илье пророку, а Волоса, скотьего бога, к св. Власию и т. д., так точно и Мордва приурочила свои божества к христианским святым еще до принятия христианской веры. Самого Чам-Паса, своего верховного бога, Мордва отожествила с Господом Саваофом и в молитвах к нему называла его: "Свят Господь Савагоф".

У мокшан также отожествлены древние божества их с христианским Богом и святыми. Так, Шкай отожествлен с Господом Саваофом, Спаситель с Солтаном, Азарава с Богородицей, Кудазарава с Сочельником (5-го января), который они почитают за святого человека, Банязарава с Великим Четвергом, тоже почитаемым ими за святого человека; Авыназараву мокшане отожествили с апостолом Фомой и празднуют ей в фомино воскресенье. Об остальных божествах мокшан мы не имеем сведений, с какими святыми они их отожествляют. Но Николай Чудотворец и у мокшан является особым богом, Николазарава, которому празднуют 6-го декабря и которого считают не богом, а богиней".

Видимо,и святой Трифон с такой же легкостью был включен местным населением в пантеон своих богов,приняв причудливые полу-языческие, полу-христианские формы.

То, что всадник на коне, был некогда гербом Можайских князей, косвенно подтверждает и история литовского шляхетского рода Можай- Можаровских (см. статью на нашем сайте). Основоположенник этого рода, Можайскиий князь Иван Андреевич, бежал в Литву, где его потомки и приняли герб в виде всадника на коне и без оружия (так называемый "голый всадник"). В отличие от традиционной польской погони, всадник на гербе Можаровских повернут вправо, точно так, как он изображен на можайской копейке.

После того, как население нашего края перешло к земледелию, леса стали изводиться под пашни и луга, охотничьи ловы истощились и количество охотников-промысловиков резко сократилось. Земледельцы стали постепенно забывать Святого Трифона-охотника. На смену ему пришел культ крестьянского Николы.

Спустя сто лет, в XVI веке, в Москве вновь возродился некоторой интерес к этому святому. Но вот что любопытно: москвичи не восприняли Трифона в его каноническом греческом облике. Они вновь соединили святого с соколом и с охотой. Это дает право предполагать, что образ Трифона попал в Москву все же из Можайска. Но имя этого охотничьего Можайского святого в стольном граде стало обрастать новыми, уже московскими легендами и преданиями.

"Легенда о Трифоне-сокольнике говорит о том, что на одной из охот Ивана Грозного в известных богатством дичью, особенно «мокрой», т. е. водяной, угодьях села Напрудного (ныне северная окраина Москвы в районе Рижского вокзала и Трифоновской улицы), «отбыл» (улетел) любимый царем честник — белый кречет. За птицу был в ответе молодой сокольничий Трифон Патрикеев (из рода князей Патрикеевых). Иван Грозный дал ему три дня срока для розыска сокола. Все эти три дня Трифон Патрикеев провел в Сокольничьем лесу в поисках птицы, но безуспешно. На третий день к вечеру он присел на склоне холма у Великого Пруда и задремал. Во сне ему явился его покровитель св. Трифон, ехавший на белом коне с кречетом на правой руке. Св. Трифон объявил сокольничьему, что искать кречета следует на сосне в Мытищенской роще. Пробудившийся сокольник разыскал по этому указанию сокола и доставил его царю.

В память такого чудесного избавления от гибели боярин Трифон Патрикеев построил на месте охоты сначала «обыденную» часовню, а потом небольшую каменную церковь, сохранившуюся до сих пор и действительно относящуюся к XVI ст. Это - очень своеобразная каменная постройка, на фундаменте из дикого камня со стенами из тесаного «белого камня», новгородской архитектуры, очень небольших размеров (примерно 5,5 на 5,5 м площади). На стене часовни — интересная фреска XVI ст., изображающая св. Трифона с белым кречетом на перчатке правой руки — так называемая «русская» икона Трифона (оригинал ныне в Третьяковской галерее). Впоследствии такие изображения св. Трифона с соколом получили широкое распространение, иногда с надписью «св. мученик Трифон сокольник» (но это очевидное смешение, так как Трифон Патрикеев не был канонизирован, а по агиографии св. Трифон-мученик, пострадавший в Никее в 251 г. в «гонение Декия», не имел отношения к соколиной охоте, если не считать изложенного нами русского предания). В нашествие Наполеона в 1812 г. из церкви св. Трифона похищены были утварь и сосуды из драгоценных металлов, но самое здание, а также оригинальная фреска XVI в. сохранились.

Г.П. Дементьев "Сокола - кречеты" Москва 1951

Эта легенда была очень живуча и даже затмила собой святые деяния фригийского Трифона-мученика. В умах людей легенды как бы объединились, оба образа слились в единый. Сокольник никогда не был канонизирован православной церковью, а фригийский святой, не имеющий отношения к охоте, стал изображаться с соколом на руке. Самого святого Трифона стали считать заступником охотников и почитали его не меньше чем в Европе святого Губерта.

Сейчас уже трудно выяснить, что в этой легенде было правдой, а что лишь плодом воображения. Легенда хранит и фамилию исторического сокольника — Патрикеев. Эта старинная боярская фамилия хорошо известна на Руси. Но когда случилось происшествие с соколом, установить довольно трудно. Утверждают, что сокольник Трифон был в услужении у Ивана Грозного. Однако доподлинно установлено, что церковь была построена в 1492 г. При реставрации на южном фасаде храма посчастливилось обнаружить фрагмент вырезанной по камню надписи: «лета 7000...» То есть 7000 лет от ветхозаветного «сотворения мира», а в пересчете на летоисчисление «от Рождества Христова» получится уже упоминавшийся 1492 г. На это время приходится царствование Ивана III. По летописным источникам упоминается в это время и боярин по фамилии Патрикеев, который попал в немилость к великому князю, но только звали его Иваном Юрьевичем. Он даже был приговорен к казни, но по просьбе духовенства ее избежал и был пострижен в монахи. Постриг Патрикеев принял в Троице-Сергиевом монастыре, где и скончался в 1499 г. Так что по времени он вполне мог успеть воздвигнуть храм в Напрудном. Тот ли это Патрикеев и как он был связан с Трифоном-мучеником, сейчас приходится только домысливать. Но вот что любопытно. На одной из духовных грамот Ивана Патрикеева была привешена восковая печать с изображением всадника с кречетом на руке...

На протяжении пяти веков менялся внешний вид церкви в Напрудном. Ее достраивали и перестраивали, дополняли другими строениями. Но, к счастью, та самая первая церковь при всем при том уцелела. Можно сказать, что храму святого Трифона просто везло, когда наступали времена лихолетья. А за пять веков бурь над куполом пронеслось много.

Из статьи "Храм в Напрудном", журнал "Природа и охота" 1992 №3

К сожалению, можайские устные предания о Трифоне со временем были совершенно забыты, и в памяти народа сохранились лишь позднейшие московские легенды о святом, причудливо переплетенные с какими-то реальными событиями. Поэтому и сложилось впечатление, что культ этого святого появился в Москве. Но можайские монеты убедительно свидетельствуют о том, что шестьсот лет назад Трифон был весьма популярен среди можайцев и, по всей видимости, в течение нескольких столетий являлся небесным покровителем Можайского княжества.

Когда в Можайском Обществе обсуждался вопрос о графическом символе нашего движения, то для всех было очевидно, что этот символ должен отражать не только уважение к истории и к нашему городу, но и нести в себе нечто индивидуальное, связанное исключительно с Можайском. Мы сразу отказались от изображения Николы Можайского, поскольку оно повторено множество раз в нашем городе и районе различными печатными изданиями, сайтами и общественными организациями. Вот поэтому и был избран всадник с соколом – Святой Трифон. Мы воспринимаем его не только как забытого святого покровителя нашей земли, но и как символ нашей забытой истории.

В заключении упомяну о следующем любопытном совпадение атрибутов святых. Святой Губерт, католический покровитель охоты и охотников, обычно изображается с оленем. Но есть статуи, где Губерт держит сокола в руках. К сожалению, это интересное повторение символов до сих пор не привлекло внимания исследователей.

Статуя Святого Губерта (Зеленый Губерт) в королевском дворце Будапешта.