Газета Новая Жизнь № 78 (12802) 2 октября 2010 года

Клад императора

Клады искали всегда. Правда, находили реже, чем искали. Так и в случае со знаменитым «кладом Наполеона», который безрезультатно пытаются найти почти два столетия. Где же он находится? Версий десятки, если не сотни. Мы рассмотрим лишь две.

ПОД СМОЛЕНСКОМ?
«От Гжатска до деревни Михайловской между Дорогобужем и Смоленском в императорской колонне не случилось ничего примечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с Ивана Великого. Трофеи, слава, все блага, ради которых мы все жертвовали всем, стали нам в тягость, теперь дело не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти ее. При этом великом крушении армия, подобно большому судну, разбитому страшной бурей, не колеблясь, выбрасывала в это море льда и снега все, что могло затруднить и задержать ее движение!..».

Так наполеоновский генерал граф Де Сегюр описывал, спустя несколько лет после позорного бегства французов из России, процедуру избавления от награбленного в Москве. По всему пути отступления французы бросали самое дорогое. Кому это богатство досталось? Вряд ли настигавшие неприятеля казаки и местные жители партизаны несли злато и серебро в казну государства Российского. Многие разбогатели после той войны...

Но наиболее ценное французы все же пытались вывезти, а если не получалось, то надежно прятали. Прошло каких то лет десять, и смоленские крестьяне стали замечать в своих краях французских франтов, упорно рыскавших в окрестных лесах и болотах.

Смоляне только посмеивались, вспоминая добычу той холодной зимы, но за французами на всякий случай следили – мало ли что и где они могли припрятать. Видать, ничего бывшие солдаты Наполеона не находили, и вскоре набеги «поисковиков» прекратились. Зато граф Де Сегюр разродился воспоминаниями о войне 1812 года, и вскоре мемуары оказались в России. Тут же нашлось немало охотников поискать утопленное, хотя многие и ставили под сомнение написанное Де Сегюром. Генерал губернатор Смоленска Хмельницкий отрядил к Стоячему озеру (так на
зывали его местные крестьяне, а у Де Сегюра – Семлевское) целую экспедицию.

Найти ничего не удалось, но зато 9 января 1835 года экспедиция разжилась рапортом российского подполковника, в котором свидетельствовалось, что после отступления французов помещик села Семлево господин Бирюков отправил в земский суд 40 лафетов от французских пушек, обнаруженных на берегу озера. Но самих орудий не было. Тащить на себе французы их не могли, значит, утопили. Так, может, вместе с пушками в озеро действительно последовали и сокровища?

Но постепенно поиски вовсе прекратились. Умерли и внуки очевидцев событий, и вскоре история «наполеоновского клада» обросла легендами и стала больше походить на сказку.

Комсомольцы шестидесятых годов сказки любили, и тогда же с помпой начались новые поиски легендарного клада. Продолжались они почти двадцать лет. Только на самом деле никаких исследований практически не велось. Вся видимость кипучей  деятельности создавалась только для красочных репортажей в одной из молодежных газет.

Более серьезная попытка была предпринята инициативной группой в середине 80х годов. Экспедиция была хорошо снаряжена. Сначала геофизики измерили над водой магнитное поле и обрадовали поисковиков – в некоторых местах на дне есть металл. Исследование дна специальными щупами это подтвердило, но дало и повод для уныния: в некоторых местах слой ила до твердого дна достигал шестнадцати метров! Химический анализ воды показал, что в ней содержится золота и серебра в десятки раз больше, чем в других окрестных водоемах. Несколько месяцев водолазы бродили по илистому дну, им попались какие то металлические безделушки, но никакого намека на присутствие в озере предметов, относящихся к 1812 году, не было.

Не иначе как в деле о «наполеоновском кладе» была поставлена твердая жирная точка.

Бывшая деревенька, а ныне поселок Семлево расположен в двенадцати километрах от одноименной железнодорожной станции. Местное население в своем большинстве относится к рассказам о французских кладах с равнодушием. Впрочем, этонеудивительно, так как предков тех, кто жил здесь до Великой Отечественной войны, почти не осталось. Слишком уж досталось смоленской земле от фашистских захватчиков. Теперь почти все местные жители – приезжие или дети тех, кто нашел
здесь свой новый дом после войны.

Посмотреть на легендарное озеро очень хотелось, а потому был нужен знающий местность проводник. Но каждый краевед (кулик) хвалил свое озеро (болото). Тут то и выяснилось, что чуть ли не каждое из десятка местных озер и болот называется или называлось Семлевским. Потому то и
встречается столько разночтений в официальных докладах о поисках. Оказывается, всевозможные экспедиции почти каждый
раз искали клад на новом месте.

Проводник все же нашелся. По крайней мере, теория местного краеведа Алексея Петровича Лещева оказалась самой правдоподобной. Поисковики часто занимались озерами, которые расположены не так далеко от автострады Москва Минск, справедливо полагая, что французы отступали по единственной в то время дороге.

Рядом должны быть и клады. Ведь не тащить же тяжелые обозы в глушь, когда на пятки наступали русские войска. Но при этом совершенно не бралось во внимание, что эта дорога новая и во времена Наполеона ее просто не было. А вот старую Смоленскую дорогу покажет не каждый. Ее то здесь уже нет. Асфальтированная часть старого тракта заканчивается еще в Московской области, а в Смоленской постепенно теряется даже наезженная грунтовка, превращаясь в тропу и исчезая вовсе. На месте старой дороги теперь леса, болота, поля.

Алексей Лещев привел к заболоченному водоему. Когда то это было озеро и тоже носило название Семлевского. Старый Смоленский тракт проходил в метрах четырехстах отсюда, и двести лет назад, когда озеро было еще большим, его наверняка было видно с дороги. На этом и зиждется версия Алексея Петровича.

– Здесь сокровища лежат, – уверенно ткнул он пальцем в темную жижу. И занялся перечислением погребенного. Впрочем, от этого награбленное Наполеоном на поверхности не появилось. Заняться поиском утопленного Алексей Петрович не пытался, справедливо полагая, что на это у него
не хватит ни сил, ни возможностей. Зато 65летний пенсионер принял активное участие в поисках другого клада, нашедшего, по преданию, покой на Смоленской земле.

А все из за любви к вину... Алексей Петрович умудряется на скудную пенсию покупать в год три четыре бутылки настоящего
французского коллекционного вина. Каково же было его удивление, когда он узнал, что не так далеко от Семлево есть местечко, где французы спрятали при отступлении... вино.

В 1942 году на речке Халымке близ деревни Маньчино партизанский дозор обнаружил одинокого немца. Проверив окрестности на наличие засады, партизаны решили захватить «языка». Немец особо о своих не распространялся, но за него говорили обнаруженные при нем документы и дневники на французском языке, относящиеся к событиям 1812 года. Вскоре переводчик был найден, и партизаны узнали следующее.

У реки Халымки спешно отступал отряд принца Евгения Богарне. Здесь французы побросали много оружия и обозов. В том числе 250 литровые бочки вина, обшитые кожей и залитые смолой. Вино было предназначено для употребления в тот день, когда Наполеон одержит победу в
войне над Россией. Вино так и не пригодилось. Его везли из Парижа в Москву, а теперь, на обратном пути, пришлось бросить.

Но даже пушки французы бросали просто так, а вот вино спрятали. Причем для этого вода Халымки была пущена в обход русла,а в старом русле закопали вино и другие ценные трофеи, а потом воду снова пустили по привычному руслу. Вино – не кремлевские сокровища, поэтому в советское
время водолазов на этот «объект» не посылали. Зато вольных искателей было немало. Благо, Халымка совсем неглубока и без оборудования можно обойтись. Вот Алексей Петрович каждое лето и наведывается сюда с друзьями на недельку другую. Правда, поисками занимаются совсем мало. В основном мечтают у костра о французском вине со дна. Люди все пожилые – куда там в реку прыгать. Зато внуков посылают, заставляя их внимательно осматривать дно и рассказывать обо всем необычном. Надо ли говорить, что за десяток лет посиделок у берега Халымки доморощенные искатели ничего не нашли. Кстати, иноземные туристы, «любители смоленской земли», в этих местах появляются регулярно.

Лещев где то вычитал, что здесь же Евгений Богарне захоронил не только вино, но и «канделябры, античную бронзу, оригинальные
картины великих мастеров, богатые и дорогие фарфоры». Но думает «бригада» Лещева во время своих экспедиций исключительно о французском вине. Может быть, что то из наполеоновских сокровищ на Смоленской земле и находили. Но занимаются этим исключительно
«черные поисковики» и вряд ли в случае удачи они будут делиться найденным или хотя бы информацией с государством.

ПОД МОЖАЙСКОМ?

И у нас в районе есть немало людей, которые имеют собственную точку зрения по этому поводу. Причем некоторые из них уверены, что вожделенный клад Наполеона находится именно под Можайском. А недавно в редакцию обратился Анатолий, который рассказал очень интересную историю: «Ровно 25 лет назад я со своим знакомым по долгу службы побывал в одной из деревень нашего района. Выдалось свободное время, и мы пошли посмотреть окрестности. Заметили, что рядом расположена необычная местность, на которой, судя по крестам, находится древнее кладбище.

Место возвышенное, а вокруг непонятного происхождения котлованы и впадины. И тут мой спутник вспомнил историю из
своего детства. Ему дед рассказывал, что здесь в свое время были неглубокие водоемы, куда в 1812 году французы при отступлении сбрасывали награбленное в Москве, желая сохранить на будущее, так как темпы наступления русской армии и действия партизан были такими, что двигаться в морозы при отсутствии припасов и с такой тяжкой, хоть и дорогой ношей было просто невозможно. Тут бы выжить...Вот и валили сокровища куда попало! И одним из таких мест вполне может являться и это. Тем более, в воспоминаниях старожилов такие факты подтверждаются.

Я поинтересовался, а почему тогда никто из местных ничего здесь не искал? Оказывается, искали. Но тут рядом стоял храм, и мало кто позволял себе такие действия. А вовторых, даже кое что необычное находили, но по мелочи – монеты, какие то вещи. И очень редко. Постепенно страсть к кладоискательству здесь прошла».

Естественно, этот рассказ не мог не вызвать у нас интереса. А Анатолий любезно согласился проводить к нас к тому самому месту. До него оказалось километров двадцать. И действительно, все так, как Анатолий нам рассказывал. Описание подтверждается почти на сто процентов. Немного изменилось кладбище – появились новые захоронения. Но при этом остались и очень старые, о чем говорит состояние покосившихся крестов.

Вокруг всей горочки – резко начинающаяся низина, рельеф которой сочетает и упомянутые впадины, и русла высохших речек. На месте бывшей церкви – только остатки кирпичей от фундамента. Зато местные доброжелатели установили здесь памятный крест и небольшую часовенку, куда
каждый пришедший может прийти и помолиться.

По мнению Анатолия, выделяющиеся котлованы могут быть связаны с провалами земли над пустотами или после обмеления ручьев. А в этих пустотах вполне могли быть захоронены французами и несметные русские сокровища.

В любом случае, эта точка зрения вполне может иметь право на существование, как и любые другие версии. Мы умышленно не указали ни название существовавшего здесь храма, ни названия расположенной здесь деревни. Причина одна – не хотим «черных копателей». А вот со специалистами и сотрудники редакции, и Анатолий всегда готовы встретиться.

Кирилл СОКОЛОВ-КАРТАШОВ

На снимках: «Клад может быть и здесь»,
– говорит Анатолий; часовенка
Фото автора