Автор Николай ИЛЬКЕВИЧ • 22 ноября 2010  "Смоленская газета"

Октябрь и первая половина ноября 1918 года в Смоленской губернии были относительно спокойными. У нас снова есть возможность показать это. И опять-таки – на примере Гжатского уезда – в Государственном архиве Смоленской области сохранились понедельные отчётные документы Гжатской чрезвычайной комиссии.
Согласно «СХЕМЕ Недельной отчетности Гжатской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и преступлением по должности с 1-го октября по 8-е октября 1918 года», местной ЧК не было открыто каких-либо дел. В указанный период не осуществлялись аресты за преступления по должности и за спекуляцию. Однако были арестованы 4 человека за контрреволюцию: Григорий, Алексей, Фёдор, Михаил Шорниковы, все хлебопашцы.
Отдельного донесения, в виде документа, за следующую неделю, очевидно, вообще не было – на всех четырёх экземплярах отчёта за первую неделю октября имеется следующая помета: «Примечание: с 8-го по 15 октября без перемен». Можно предположить, что в данный отрезок времени Гжатской ЧК новые дела не заводились и аресты не производились.
Из «СХЕМЫ Еженедельной отчетности Гжатской Чрезвычайной Комиссiи по борьбе съ контръ-революцiей, саботажемъ и преступленiемъ по должности съ 16-го по 22-ое Октября 1918 года. –» мы узнаём, что за указанный период уездной ЧК было открыто 3 дела, количество арестов за преступления по должности составило 5, а количество арестов за спекуляцию – 3. Все арестованные, как зафиксировано в отчёте, «средне хлебо пашцы». Арестов за контрреволюцию не было.
В «СХЕМЕ Еженедельной отчетности Гжатской Чрезвычайной Комиссiи по борьбе съ контръ-революцiей, саботажемъ и преступленiемъ по должности съ 23-го Октября по 1-ое Ноября 1918 года. –» отмечено, что за неделю комиссией было открыто 2 новых дела, за контрреволюцию был арестован 1 человек, арестов за преступления по должности и за спекуляцию не было.
Арестованным за контрреволюцию оказался священник из Липецкой волости Николай Сеньковский. В отчете об этом указано коротко – «ВЪ Липетской Волости арестованъ священникъ Н. СЕНЬКОВСКIЙ». И далее сообщалось: имело место «к[онтръ]-революцiонное выступленiе», вызванное «КУЛАКАМИ И КОНТРЪ-РЕВОЛЮЦIОНЕРАМИ», но кто руководил – «НЕИЗВЕСТНО». Было «Покушенiе на Волостного Военнаго Комиссара неизвестными лицами, которые и скрылись; производится разследованiе». Чуть позднее, приблизительно 18 ноября, в Гжатске был расстрелян Евгений Сеньковский, о котором совсем нет никакой информации. Связаны ли как-то между собой эти две репрессии, являлись ли названные лица близкими родственниками – сведений в архивах пока не обнаружено.
Согласно данным «СХЕМЫ Еженедельной отчетности Гжатской Чрезвычайной Комиссiи по борьбе съ контръ-революцiей, спекуляцiей, саботажемъ и преступленiемъ по должности съ 1-го по 7-ое Ноября. с/г. –», новые дела уездной ЧК не открывались, арестов за преступления по должности и за спекуляцию не было. Зафиксирован 1 арест за контрреволюцию, арестованным значится «Егоръ Архиповичъ АРХИПОВЪ», «Среднiй крестьянинъ». Чекистами констатировалось в документе, что «Общее политическое положенiе уезда» «Спокойное», контрреволюционных выступлений в регионе за отчётный период не было.
В «СХЕМУ Еженедельной отчетности Гжатской Чрезвычайной Комиссiи по борьбе съ контръ-революцiей, спекуляцiей, саботажемъ и преступленiемъ по должности съ 7 по 15-го Ноября с/г. –» внесены сведения о двух арестах «За контръ-революцiю» – были арестованы «Климовъ Дмитрiй» и «ГЕРОЕВЪ Яковъ». Среди арестованных за преступление по должности числится «ОЛЕНЕВЪ Евгенiй». Все арестованные указаны как «Средн.[ие] крестьяне». Арестов за спекуляцию в отчётную неделю не зафиксировано, новые дела комиссией не открывались. Снова указано, что общее политическое положение в местности спокойное, контрреволюционных выступлений в уезде за вторую неделю ноября не было.


Статистика основных показателей Гжатской ЧК
за период с 1 октября по 15 ноября 1918 года


 

* Глава из готовящейся книги «Красный террор на Смоленщине: Краткая хронология событий. Жертвы. Статистика. Документы» (рабочее название). Ссылки на архивные источники в данной публикации опущены.

 

Первая половина ноября 1918 года в Гжатском уезде была относительно спокойной. Согласно данным уездной ЧК, контрреволюционных выступлений в регионе за отчётный период не было. Однако 21 декабря в «Месячном отчёте Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов Гжатской коммуны за ноябрь месяц 1918 года» сообщалось, что с 1 ноября и по 1 декабря в Гжатске и Гжатском уезде чекистами были арестованы 433 человека!

Кроме того, в документе перечислялись фамилии и имена шести расстрелянных по политическим обвинениям граждан Гжатска: Алексей Беликов, Кузьма Головненков, Абрам Журин, Евгений Сеньковcкий, Василий Тюрин, Абрам Цидлин.
В «Недельном отчёте Гжатского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов за время с 1-го по 8-е декабря сего 1918 года» утверждалось, что «…было контрреволюционное выступление, которое ликвидировано, производится расследование».
Мятежа, конечно, не было. А что было? В действительности имело место стихийное крестьянское выступление 18 ноября, вызванное непрекращавшейся, повальной принудительной мобилизацией мужского населения в Красную Армию и насильственным сверхмерным изъятием хлеба у жителей Гжатского уезда. По существу это был народный взрыв против жёсткой политики и варварской практики большевиков, неорганизованный однодневный бунт наиболее работоспособной и униженной новой властью части сельских тружеников против засилья коммунистов с их совдепами, деревенскими комитетами бедноты и волостными исполкомами.
Стихийное крестьянское выступление в ноябре было краткосрочным и выразилось в походе разобиженных и оскорблённых мужиков на митинг и за правдой в город Гжатск. Всего лишь! Однако этого было достаточно, чтобы коммунистическая администрация серьёзно (впервые с января 1918 г.) испугалась и из боязни потерять власть немедленно применила против выступивших крестьян регулярные части и подразделения Красной Армии, а также провела карательную экспедицию в ряде волостей Гжатского уезда, за¬требовав для её осуществления дополнительные подкрепления – вооружённые армейские и чекистские подразделения из Волоколамского уезда Московской губернии и самой Москвы.
Ниже приводятся обширные извлечения из месячного отчёта Гжатского Совдепа.
Итак:
...5. Общее политическое положение по уезду за 2-ю половину ноября в большинстве враждебное и во 2-й половине ноября вылилось в открытое восстание, которое было немедленно же подавлено.
6. Контрреволюционные выступления были в Гжатске и в волостях: Самуйловской, Саввинской, Пречистенской, Липецкой, Вырубовской, Острицкой, Климовской, Столбово-Трубинской, Корытовской, Семёновской, Рождественской, Чальско-Дорской, Ивакино-Купровской, Мокровской, Михайловской, Вельмежской, Спасской, Клушино-Воробьёвской и Будаевской, а остальные волости активного выступления не предпринимали.
Восстание в вышеназванных волостях носило явно кулацко-белогвардейский характер и, как видно из актов, сопровождалось насилием над ответственными работниками, взломами, хищением деловых бумаг и печатей, а также поисками оружия.
1) На основании сведений, данных следственной комиссией от 1 декабря за №999, видно, что крестьяне насильно, под угрозами расстрела и поджога деревни были двинуты на город. Более подробных сведений следственная комиссия дать не может, так как ею не производилось формального расследования событий, имевших место в Гжатской коммуне. Но тем не менее можно определённо указать, что, кроме агитации и принуждения со стороны кулаков и белогвардейцев, крестьянские массы были обмануты и спровоцированы, благодаря тому обстоятельству, что в них неустойчиво и недостаточно ясно классовое самосознание и плохо поняты меры, предпринятые Совдепом коммуны для перехода к новому экономическому строю и закреплению завоеваний социальной революции.
в) Восстание было подавлено частями, прибывшими из Москвы и др. городов.
г) Кулацко-белогвардейское восстание имело место как в Гжатске, так и в уезде.
д) Общественное положение наиболее активно участвовавших в восстании – кулаки, средние крестьяне, были и бедняки.
Большая часть содержится при тюрьме, а остальные при городской милиции.
е) В белогвардейском восстании участвовали и левые социалисты-революционеры.
ж) Видные руководители восстания: помещик Булгаков, кулак Годовашкин, бывший офицер Попов, лесопромышленники Агальцов, Сахаров, Филиппов и другие, которые разыскиваются.
и) Расстреляны следующие лица: Беликов Алексей, Сеньковский Евгений, Цидлин Абрам, Тюрин Василий, Журин Абрам, Головненков Кузьма.
а) С 1 ноября и по 1 декабря арестованы 433 человека.
в) Антисоветских выступлений на почве голода не было.
В 23-м пехотном стрелковом полку с 1 по 14 ноября настроение среднее… порядок отсутствует, дисциплина слабая… С 14-го по 21-е настроение подавленное, дисциплина строгая: положение создалось, благодаря восстанию…
В караульной роте с 1 ноября по 1 декабря всё время настроение революционное, порядок хороший, только несколько был нарушен во время восстания.
В отделении тяжёлой гаубичной батареи с 1 ноября по 14-е настроение посредственное, порядок установлен, дисциплина строгая, с 14 по 21 ноября настроение то же, порядок нарушен восстанием, дисциплина отсутствовала…
… На первое декабря численность в частях Гжатского гарнизона всего 1498 человек, в числе которого командного состава состоит 74 человека.

Ограничимся констатацией очевидного факта, что стихийное крестьянское выступление для его участников закончилось по сути ничем: поговорили мужики, пошумели и разошлись по домам, вернулись к своей каждодневной и трудной работе. Но наступившие последствия для многих крестьян и их семей были неожиданными. В некоторых волостях чекистами было организовано скоротечное следствие, результатом которого явились обязательные и срочные денежные контрибуции в сумме от одной до пяти тысяч рублей, наложенные карательным отрядом Волоколамского уезда. Многие молодые люди (подозрительные, с точки зрения чекистов) были взяты на три месяца под гласный домашний надзор, с коллективной ответственностью за них близких родственников и всего семейства. От них потребовали подписки о запрете выезда подпавших под подозрение граждан из пределов Гжатского уезда сроком на один месяц. Применялись также иные репрессивные санкции, в том числе и аресты, которые продолжались до второй половины февраля – весны 1919 г. Известны сведения в отношении конкретных граждан, пострадавших зимой-летом 1919 года от неправомерных действий Гжатской уездной и Смоленской губернской ЧК и карательных отрядов, орудовавших в уезде (все граждане реабилитированы прокуратурой Смоленской области в 1993-1995 гг.).
Целенаправленные преследования жителей Гжатского уезда, в отношении которых и позже появлялись сведения, что эти граждане могли быть участниками ноябрьского стихийного выступления, осуществлялись вплоть до начала декабря 1921 г., даже через тридцать один месяц после проведения в стране амнистии ВЦИК 1919 г.
На то обстоятельство, что стихийное крестьянское выступление было действительно скоротечным, указывает и циркулярное письмо Гжатского Совдепа, направленное во все структурные подразделения уже 21 ноября: «…Информационный подотдел просит вас представить в отдел управления акт в двух экземплярах обо всех происшедших событиях, а также причинённых повреждениях и уничтожении дел отдела за время нашествия повстанцев…».
Однако тремя днями ранее приказом №1 в Гжатске и уезде объявлялось осадное положение, повлёкшее за собой очень серьёзные ограничения в свободе, обыденной жизни и привычном укладе местных граждан. «Командующий Гжатским районом по ликвидации восстания» Ананиев, вступивший в исполнение своих обязанностей 18 ноября и распространивший по уезду подписанный им приказ №1, а также обращение «Ко всем жителям города Гжатска и уезда», ввёл целый комплекс запретительных и грозных мер по отношению к мирному населению. Приказом командующего воспрещалось гражданам города и уезда, в том числе и проживавшим в сельской местности вблизи железной дороги, появляться с 21 часа до 7 часов утра на улицах и железнодорожных пунктах на всём протяжении пути от станции Можайск до станции Вязьма. Возбранялось проведение любых собраний – как в помещениях, так и под открытым небом. Предписывалось сдать всё наличное огнестрельное и холодное оружие в милицию и местные советы. Гжатскому Совдепу предлагалось немедленно, впредь до отмены осадного положения, образовать военно-революционный комитет с правом издания распоряжений гражданского характера, возложить на комитет обязанность по охране города и уезда и «ликвидации восстания». Отдавалось распоряжение о задержании участников восстания и передаче таковых в Гжатский военно-революционный комитет. Вводилось осадное положение также на участке Александровской железной дороги – от станции Можайск до станции Вязьма. Строжайше запрещалось под угрозой ареста и расстрела на месте хождение по полотну железной дороги. Приказом обнародовалось, что его неисполнение «будет караться по всей строгости осадного положения» вплоть «до расстрела виновных». Командующему Гжатским районом с 18 ноября повиновалась вся гражданская администрация уезда, а также подчинялись все воинские части, здесь дислоцировавшиеся. Полную координацию работы должен был осуществлять разместившийся на станции Гжатск оперативный штаб.
Распространённое одновременно с приказом №1 обращение «Ко всем жителям города Гжатска и уезда» констатировало: в уезде «все ненавистники советской власти, кулаки, капиталисты и белогвардейские банды, пользуясь темнотой и малосознательностью населения, устроили преступное выступление». Далее разъяснялось, что «прикинувшись друзьями народа, эти волки в овечьих шкурах попытались путём обмана, лжи и клеветы двинуть бессознательную массу против рабочей и крестьянской власти», что «мятеж в настоящее время подавлен, все виновники понесут суровую кару». Затем шли стандартные агитационные призывы: про «власть бедняков над капиталистами, власть деревенской бедноты и рабочего класса»; растолковывалось, почему «советская власть требует детей рабочих и крестьян для пополнения Красной Армии», демагогически объяснялось крестьянам, для чего эта власть насильно и непрерывно изымает у них хлеб, вдалбливалось в сознание мужика, что непомерные и несправедливые налоги берутся этой же властью «в интересах бедноты и трудящихся». Наконец, следовало прямое обращение к «деревенскому бедняку» – ключевому оплоту советской власти в сельской местности – с указанием не поддаваться провокациям, не верить «рассказам и басням, распускаемым белогвардейской сволочью».
И хотя стихийное крестьянское выступление к исходу 18 ноября полностью унялось само по себе, запущенная бюрократической властью машина усмирения и подавления продолжала набирать обороты. Вслед за приказом №1 командующего Гжатским районом, обязавшего создать в Гжатске военно-революционный комитет, последовало первое распоряжение вновь образованной структуры, занявшей дом Зарина на площади Революции (бывшей Казанской). Председателем ВРК уезда был назначен член исполкома Гжатского Совдепа Я.А. Духанов. Приказом №1 ВРК вводился ряд усиленных мер и практических шагов по линии гражданской администрации.
Интересно, что за те дни, пока в Гжатске и уезде продолжало действовать осадное положение, заседания исполкома Гжатского Совдепа не проводились. Очередной рабочий сбор членов исполкома состоялся лишь 16 декабря. Было рассмотрено девять вопросов, среди которых обратим внимание на подготовку мест¬ной коммунистической властной верхушки к всякого рода церемониальным акциям и последующее участие в различных ритуальных меро¬приятиях. На первый план вдруг была выдвинута идея оправдания любой жертвенности во имя реализации большевистских задач и сакрализации понесённых жертв, пусть и безымянных, – явная калька с февральско-мартовских событий 1917 г. в Петрограде.
И, словно успокоившись от испуга и придя в себя, местные вожди сообщали в вышестоящие инстанции: «…Личный состав в частях Гжатского гарнизона за декабрь месяц выражается в следующем числе: солдат 3270 человек, командного состава 91 человек. Настроение удовлетворительное».
Важная деталь: в ноябре-декабре Гжатский гарнизон умножился в количественном отношении более чем в два раза – с 1498 человек до 3361 человека. Совершенно очевидно, что советская власть смогла удержаться исключительно за счёт террора и массовых репрессий по отношению к мирным гражданам, осуществления политики неизменного насилия и устойчивого наращивания вооружённой силы.
В подтверждение своих выводов приведём сведения, обнаруженные в «Схеме ежемесячной отчётности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлением по должности с 1 ноября по 1 декабря 1918 года». В «Схеме…» имеется цифра, которая просто шокирует. На впечатанный в бланк вопрос: «Количество расстрелов» – следует короткий ответ: «29».
12 декабря в отдел управления Гжатского Совдепа был направлен доклад – «Схема еженедельной отчётности Гжатской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлением по должности с 15 ноября по 30 ноября 1918 года». Здесь фигурирует несколько несходная цифра арестованных «за контрреволюцию» – 429 человек, на 4 меньше, чем в докладе за полный календарный месяц. Понятно, что большинство задержанных пришлось на двенадцать-тринадцать завершающих месяц дней (18-19 – 30 ноября). Затем объясняется, почему не издавались распоряжения Гжатского Совдепа: «Большая часть членов Совета находилась в уезде для подавления начавшегося контрреволюционного выступления»; наконец, следует перечисление, «в каких местах были аресты, расстрелы и карательные экспедиции: в означенных волостях по уезду и в городе Гжатске».
И всё же загадки пока остались. Но сомнения частично развеялись: расстрелы были, по всей видимости, в самом Гжатске.
Документально подтверждается также расстрел в Гжатске одного человека (по крайней мере) во второй половине декабря 1918 г.