Исторический очерк

Подмосковная земля хранит множество памятных мест, связанных с Отечественной войной 1812 года. Это места боевых сражений и действий партизанских отрядов. Здесь жили многие герои 1812 года. Здесь нашли свое последнее пристанище участники великих событий. Подмосковье стало местом паломничества для всех, кто изучает события 1812 года, кто неравнодушен к памяти героев. На земле Подмосковья расположено Бородинское поле, где в 1812 году решалась судьба Отечества и где навсегда распрощались со своей жизнью тысячи героев, «храбрые из храбрейших». Это поле славы, поле скорби, поле доблести и отваги.Настоящий альбом посвящен историческим местам Подмосковья, где сохранились материальные памятники свидетели событий, произошедших 200 лет тому назад.

В начальный период войны русские войска вынуждены были отступать вглубь страны под превосходящими силами противника. После оставления Смоленска главнокомандующим русской армией был назначен Михаил Илларионович Кутузов, который принял решение о генеральном сражении.

21 августа (по старому стилю) главные силы русской армии подошли к Колоцкому монастырю. Генерал А.П. Ермолов вспоминал, что уже было начато строительство укреплений под Колоцким монастырем, но позицию решено было оставить, так как более удачная была найдена в 8-ми верстах восточнее у с. Бородина. В тот же день в овине за монастырем произошла знаменитая встреча командующего 2-й русской западной армией генерала П.И. Багратиона и подполковника Ахтырского гусарского полка Д.В. Давыдова, положившая начало созданию известного «летучего» отряда. Давыдов с жаром объяснял Багратиону выгоду создания «летучих» партизанских отрядов из небольших партий казаков и кавалеристов. «К тому же, доказывал Денис Васильевич, это обратное появление войск наших посреди рассеянных войною поселян ободрит их и обратит войсковую войну в народную...».

22 августа русские войска отошли к Бородину. Отход прикрывал арьергард, который 23-го сдерживал атаки неприятеля у Колоцкого монастыря. В этом бою был смертельно ранен известный казачий командир генерал-майор И.К. Краснов.
На французскую армию монастырь произвел большое впечатление. Один из участников похода Е. Лабом писал: «Направо, ниже нас, выделяется Колоцкий монастырь, большие башни придавали ему вид города. Глянцевитые черепицы его крыш, освещенные солнечными лучами, блестели сквозь густую пыль, поднятую нашей многочисленной кавалерией».

С колокольни монастыря Наполеон наблюдал за русскими войсками, расположившимися на Бородинском поле. Шла интенсивная подготовка к генеральному сражению.

Бородинская битва 26 августа, в которой участвовало более 250 тысяч войск с обеих сторон, изобиловала примерами необычайной храбрости и мужества. Французы столкнулись с ожесточенным сопротивлением русской армии: «Желание всякого, - писал М.И. Кутузов, - было умереть на месте и не уступить неприятелю». Но, вследствие больших потерь и отсутствия подкреплений, М.И. Кутузовым было принято решение идти далее к Москве. Вместе с регулярными войсками в Бородинском сражении принимали участие воины Московского народного ополчения, формировавшегося из жителей Московской губернии: Можайского, Рузского, Звенигородского, Серпуховского и многих других уездов.

В день битвы при Бородине в помещениях Колоцкого монастыря размещался французский госпиталь, где находилось свыше 10 тысяч раненых. Лейб-медик Наполеона Ларрей лично произвел в этом госпитале за сутки более 200 ампутаций.

На рассвете 27 августа русская армия, оставив Бородино, начала отход к Можайску. Обойдя город, она заняла позицию у деревни Жуково.

«Когда мы пришли в Можайск, вспоминал князь П.А. Вяземский, город казался уже опустевшим: некоторые дома были разорены, выбиты окна и двери». Для прикрытия отхода был создан арьергард под командованием атамана М.И. Платова. Арьергард состоял из казаков, частей 1-го кавалерийского корпуса, трех егерских полков, конной роты донской артиллерии и был способен выдержать самостоятельный бой в течение нескольких часов. Он отходил с Бородинского поля незадолго до полудня 27 августа.
Французы действовали не столь активно. Только к пяти часам вечера к Можайску подошел авангард французской армии, которым командовал король Неаполитанский И. Мюрат, но взять город ему не удалось. Вечером в Можайске были подожжены провиантские склады, дабы не оставлять их противнику. Наполеон вынужден был остановиться на подступах к городу и заночевать в селе Успенском (ныне Криушино).
На следующее утро бой разгорелся с новой силой. Огонь французской артиллерии вынудил Платова отступить за Можайск, к деревне Моденове. В городе оставалось несколько тысяч раненых. Можайск запылал. Жители покидали свои дома.

28 августа французский император вместе с главными силами вступил в Можайск. В городе он провел три дня, рассылая приказы подчиненным и подписывая важные бумаги. Маршалу Виктору Наполеон писал из Можайска: «Неприятель употребляет все средства, чтобы помешать нам войти в Москву... Поэтому из Смоленска надо следовать к Москве, чтобы подкрепить армию». В Можайске Наполеон наградил маршала Нея титулом «князя Московского» за битву под Москвой. Еще в конце XIX века в городе сохранялись остатки огромного дома купца Сучкова на Бородинской улице, где останавливался маршал Ней. Во время пребывания французов городские храмы были использованы под лазареты и конюшни.

Наполеон оставил в Можайске сильный гарнизон вестфальских войск генерала Жюно, который был расквартирован в Лужецком монастыре. Для обороны солдаты пробили в стенах и башнях монастырской ограды более 200 амбразур, некоторые сохранились и поныне.

Но спокойно захватчикам на Можайской земле не жилось. Под городом активно действовали, нападали на неприятельские партии, вели разведку армейские партизаны донские казаки Быхалова и Чернозубова, отряды Вадбольского и Бенкендорфа. Крестьянин Зарецкой слободы села Горетова Кондратам Кондратьев собрал крестьян из окрестных деревень и «...мужественно повсюду поражал французов». Под Колоцким монастырем стояли крестьянские пикеты, которыми командовал 30-летний солдат-драгун Ермолай Четвертаков.

30 августа в деревне Крымское, неподалеку от села Кубинка, состоялось сражение арьергарда русской армии под командованием графа М.А. Милорадовича. По воспоминаниям самих французов в этом бою погибло две тысячи человек. Как в Крымском, так и в Кубинке не сохранилось «немых свидетелей» тех событий, хотя по преданию старожилов, место, где сейчас стоит церковь в Кубинке (построенная на рубеже XIX-XX веков), называлось «каланчой». С сооруженной там вышки Милорадович наблюдал за действиями французов. В селе Кубинке тоже не обошлось без стычек, в результате которых русский арьергард потерял 15 человек. Переходы русской армии были очень тяжелыми, о чем свидетельствовал в письме от 30 августа адъютант Милорадовича Ф.Н. Глинка «... От нестерпимой головной боли едва могу мыслить. В течение всего этого времени, имев всегда постелью сырую землю, я сильно простудил голову. Что будет? Богу знать!». 31 августа русские войска оставили Кубинку. Но и после прихода неприятеля здесь действовали армейские партизаны полковника Вадбольского, майора Фиглева и есаула Гордеева.
В Петелине на несколько часов 31 августа остановился император французов Наполеон.

Но самым значительным местом на пути от Можайска к Москве стало село Вязёмы, куда 29 августа прибыла и задержалась до 31 августа русская армия. Отсюда, из голицынского дворца, М.И. Кутузов отправил одно за другим четыре письма генерал-губернатору Москвы графу Ф.В. Ростопчину об организации народного ополчения и об оказании помощи. Здесь он издал несколько приказов по армии. В Вязёмах у Кутузова зародилась мысль об оставлении Москвы без боя. Во дворце размещалась Главная квартира армии, а гостевой флигель дворца использовался как перевязочный пункт. Сюда привезли для перевязки князя П.И. Багратиона, Б.В. Голицына, Ф.Ф. Монахтина и многих раненых офицеров русской армии.

31 августа пополудни русская армия оставила Вязёмы и двинулась к Москве. Поспешность оставления Вязём объяснялась тем, что Кутузов получил тревожное сообщение об обходном марш-маневре 4-го итальянского корпуса принца Е. Богарне через Рузу и Звенигород. Для отражения неприятеля Кутузов послал к Звенигороду отряд под командованием генерал-майора Ф.Ф. Винцингероде. Ему удалось атаковать и отбросить несколько полков французской кавалерии. Но он был атакован неприятельскими пехотинцами и артиллерией. Ожесточенная схватка произошла на мосту через речку Сторожку возле Саввинской Слободы. Бои под Звенигородом продолжались, по сообщению Кутузова, шесть часов. Силы были неравны: против 20 тысяч французских войск около 3 тысяч русских. Отряд Винцингероде, нанеся большие потери противнику, вынужден был отступить. Не без труда он переправился через Москву-реку возле села Спасского на пароме, который сжег за собой.

После отступления русских войск из Вязём село и усадьбу заняли французы. Волею судеб Наполеон разместился в том же зале дворца, где ночевал Кутузов. Из Вязём и деревни Борисовки, которая в свое время была основана князем Б.В. Голицыным, Наполеоном были написаны последние письма в Париж перед вступлением в Москву.

Во время пребывания французов в Москве Вязёмы продолжали служить важным местом расположения частей неприятеля. Здесь побывали многие маршалы и генералы французской армии: Л. Данлу-Вердюн, Деннье, М. Прейзинг, Ж.Б. Брусье, К.Э. Гюйо, Ф.А. Орнано, Л-А. Бертье, Е. Богарне, Ж-Б. Бесьер, Ф-П. Сегюр, А. Коленкур и др. Их дневники и мемуары, а также официальная корреспонденция позволяют достаточно подробно восстановить, что происходило в Вязёмах и окрестностях в сентябре-октябре 1812 года.

Владельцы Вязём — братья, князья Борис и Дмитрий Голицыны, были участниками Отечественной войны. Борис Владимирович, генерал-лейтенант, участвовал в сражении под Смоленском, а во время Бородинского боя находился в свите М.И. Кутузова. В тот роковой день он был контужен и тяжело ранен. Скончался от болезни и ран, полученных в Бородинском сражении. Его младший брат Дмитрий Владимирович во время Бородинского сражения командовал 1 и 2 Кирасирскими дивизиями, солдаты которых проявляли чудеса героизма. I

Жители Вязём также были активными участниками войны 1812 года. Так, крестьянин Дмитрий Филиппович Кулаков был награжден знаком отличия Военного ордена за участие в партизанском отряде. В 1912 году около моста через речку Вязёмку на Можайской дороге была сооружена часовня в память 100-летия Отечественной войны, которая, к сожалению, была разобрана в 1930-х годах.

Недалеко от Вязём, в с. Перхушкове, 22 сентября произошел бой части отряда И.С. Дорохова, которым руководил сотник Юдин, с французскими фуражирами. Свидетелями этих событий стали сохранившиеся до наших дней усадебный дом Яковлевых и Покровская церковь, построенные в XVIII веке. Французские художники Адам и Фабер дю Фор оставили нам зарисовки этого села в 1812 году.

Свидетелем Отечественной войны 1812 года стала и церковь «Иконы Гребневской Божьей Матери», построенная в 1802 году на средства графини Елизаветы Васильевны Зубовой в селе Одинцове (ныне город Одинцово), рядом с которым в деревне Мамонове в ночь с 31 августа на 1 сентября останавливалась русская армия, а затем французы.

Далее на пути двух армий лежала Москва. После оставления древней столицы русские войска, совершая марш-маневр, отступили по Рязанской дороге через деревню Жилино. Сохранился фундамент дома, в котором останавливался главнокомандующий. Отсюда 4 сентября М.И. Кутузов впервые изложил свой замысел флангового марша в рапорте императору Александру I:
«... вступление неприятеля в Москву не есть еще покорение России... Хотя не отвергаю того, чтобы занятие столицы не было раною чувствительнейшею, но, не колеблясь между сим происшествием и теми событиями, могущими последовать в пользу нашу с сохранением армии...»

Неподалеку от деревни Чулково, находящейся на Рязанской дороге, на правом берегу р. Москвы возвышается Боровский курган. Отсюда в сентябре 1812 года М.И. Кутузов начал свой знаменитый Тарутинский марш-манёвр. Русские войска, отходившие по Рязанской дороге под прикрытием арьергарда из казаков, скрытно от неприятеля повернули в сторону Тульской и Калужской дорог. Ничего не подозревавшие французы продолжали преследовать казаков и лишь спустя несколько дней поняли, что идут по ложному следу. В память об этих событиях у дороги возвышается стела.

Через город Подольск, где ныне установлен памятник М.И. Кутузову, русская армия подошла к селу Красная Пахра. От событий 1812 года остались фрагменты регулярного парка и сильно перестроенная церковь Иоанна Богослова (XVIII век). После пятидневного пребывания в селе армия направилась к селу Тарутино в Калужской губернии.

Не менее интересен был и второй этап войны, который также прокатился по подмосковной земле. Когда французы были в Москве, русская армия, получив необходимую ей передышку, успешно готовилась в Тарутинском лагере к изгнанию неприятеля. Но долго неприятель в Москве не пробыл. Не получив долгожданного мира, Наполеон решил покинуть русскую столицу.

Об оставлении Наполеоном Москвы первым донес Кутузову партизан А.Н. Сеславин. В селе Фоминском (ныне город Наро-Фоминск) он первым увидел отступающих французов.

Одной из первых побед на подмосковной земле стало освобождение города Вереи в сентябре 1812 года, в котором базировался французский батальон под предводительством капитана Конради, насчитывавший около 400 человек. Французы основательно укрепили городской холм, возведя бруствер с палисадом. Изолированное положение небольшого отряда предоставляло прекрасную возможность для его ликвидации. 26 сентября Кутузов отдает приказ генералу И.С. Дорохову о взятии Вереи. Для выполнения этой задачи ему были выделены: 5 батальонов, 13 эскадронов, 4 казачьих полка, 8 орудий, примерно 4,5 тыс. человек, из них более 2 тыс. пехоты. По численности и составу можно судить, что это был отдельный армейский летучий отряд, назначенный для исполнения конкретной единовременной задачи, после выполнения которой, пехоту следовало вернуть к армии.

29 сентября рано утром Дорохов предпринял штурм города. В своих воспоминаниях Конради писал:«Как долго я спал, не знаю. Неожиданно грохнул выстрел, и в следующий момент вокруг меня загремела яростная суматоха боя. То, что я предчувствовал, случилось. Русские напали на нас, причем с таким подавляющим превосходством в силах, что с самого начала нечего было и думать об успешном сопротивлении...» В рапорте Дорохов отмечал: «Мужество офицеров и солдат, быстрота атаки навели ужас на неприятеля. Все его удары были недействительны, согнанный с парапета он искал убежища в церкви и домах, где снова начал защищаться».

В этом бою вестфальцы потеряли около 100 человек убитыми, русские потери составили, по свидетельству Дорохова, 30 человек. Освобождение Вереи значительно ухудшило положение вестфальских гарнизонов на главной коммуникационной линии «великой армии» и расширило свободу маневра русских партизанских партии. Совместная экспедиция отряда регулярной армии и партизан освободила город Верею.

Жители Вереи и уезда отличились в создании крестьянских партизанских отрядов. Известны партизанские отряды старост Никиты Федорова, Гаврилы Миронова, писарей Николая Ускова, Алексея Кирпичникова, Афанасия Щеглова.

Незадолго до своей кончины, последовавшей в Туле 25 апреля 1815 года, И.С. Дорохов выразил желание быть похороненным в Верее. Его прах покоится в Соборной церкви.

Сражение при Тарутине 6 октября, а затем при Малоярославце знаменовало начало победного контрнаступления русских войск.В холодные октябрьские дни 1812 года наполеоновская армия, стремившаяся пробиться к Калуге, вынуждена была повернуть через Верею, Борисов городок на разоренную Смоленскую дорогу и вновь пройти Можайск, отступая на запад. Улицы города были забиты повозками с награбленным в Москве имуществом, с ранеными и больными солдатами. Можайск был разрушен и сожжен. «Единственно, что нас поразило, пишет участник войны Е. Лабом, это был контраст черных развалин, от которых шел густой черный дым, с белизной недавно построенной колокольни. Лишь она одна сохранилась, и часы на ней продолжали бить, хотя города уже не существовало».

На следующий день после Можайска французы прошли Бородинское поле, где еще лежали тела погибших в битве. А затем взору предстал Колоцкий монастырь. Врач вестфальских войск Генрих фон Роос вспоминал:«Миновала холодная ночь ... спали мы мало, ибо в монастыре Колоцком, переполненном войсками, было чрезвычайно неспокойно; все готовились к завтрашнему выступлению, Наполеон тоже ночевал здесь...».

19 октября, преследуя неприятеля, казаки М.И. Платова атаковали его у стен монастыря, захватив более 100 человек, а также 2 знамени. Уходя из монастыря, французы закопали на его территории оружие и снаряды. Перешедший на сторону русской армии унтер-офицер прусской службы Фридрих Бем указал место, где было зарыто оружие, 27 артиллерийских орудий, более 5 тысяч ружей, 500 сабель и др. В ноябре генерал П.П. Коновницын предписал капитану Фаустову:«...отправиться к Колоцкому монастырю и, отрыв там все закопанные неприятелем орудии, о количестве и качестве рапортуйте мне».

Подмосковная земля, в который уже раз выпроваживала захватчиков, бежавших с позором к Смоленску, Березине, своей погибели. В эти осенние дни по пути следования врага запылали костры. Крестьяне окрестных сел, по предписанию московского губернатора графа Ф.В. Ростопчина, сжигали тела погибших. Весной 1813 года работы были продолжены. Только в Можайском уезде за это время было сожжено 60 тысяч людских и 30 тысяч конских тел.

Сильно пострадали от нашествия Можайские святыни. Большой ущерб был причинен недостроенному Никольскому собору: сгорели иконостасы, «даже висевшие в особом отделении колокола, по случаю недостройки колокольни на каменных столбах от пожара упали, повредились». Однако икона Святителя Николая Чудотворца и богатая утварь, спрятанные в особой кладовой, сохранились. В сентябре 1813 года в собор были переданы от жены участника войны капитана И.П. Цвилинева 15 предметов из церковной ризницы, отбитые у неприятеля. Страшному разорению подвергся и Колоцкий монастырь. Разграблено монастырское имущество, сожжены иконостасы, все деревянные постройки погибли в огне.

Память о 1812 годе еще долго жила среди можайцев, жителей Подмосковья и всей России. Об этом времени напоминает и русская народная песня «Разорена путь дороженька от Можая до Москвы», в которой рассказывается о разорении врагом русской земли и её возрождении.

Война 1812 года опалила своим огнем многочисленные села и деревни. Многие усадьбы погибли в огне, были разграблены.

Французы разорили усадьбу графов Салтыковых Марфино. Главный дом и два флигеля были частично разрушены.Любопытна судьба усадьбы Вороново, принадлежавшей московскому генерал-губернатору графу Федору Васильевичу Ростопчину. Когда армия Кутузова оставила Москву, Ростопчин решил сжечь свою усадьбу, чтобы «явить миру истинно римскую» или, как он сам спешил поправиться, «русскую доблесть». 19 сентября пожар уничтожил не только великолепный дворец, но и конный завод.

После окончания военных действий в ряде подмосковных селений появились разнообразные памятники в честь победы над врагом. Например, в 1817 г. в Христорождественской церкви села Рождествено Серпуховского уезда в память освобождения Рождественского прихо

да от неприятеля 6 октября 1812 г. был освящён придел Св. апостола Фомы.
В селе Васильевском Дмитровского уезда в 1836 г. в память Отечественной войны 1812 г. был построен Велико-Васильевский храм. На это указывала надпись на деревянном кресте, находившемся на жертвеннике главного алтаря.

Наконец, в деревне Большая Сетунь, относящейся к приходу церкви Спаса Нерукотворного образа села Спасского-Манухина Московского уезда, в 1854 г., с благословения митрополита Филарета, была построена в память войны 1812 года каменная часовня Нерукотворного Спаса.

До середины XIX в. в Верейском уезде старинными усадьбами Щербатовых владел герой войн с Наполеоном и последующих войн России князь Алексей Григорьевич Щербатов. В селе Плессенском был воздвигнут обелиск памятник войне 1812 года, уничтоженный в 1920-х годах.

В Суханове, подмосковном имении князя П. Волконского, был поставлен памятник Александру I. Изготовил его инженер М.Е. Кларк по рисунку архитектора В.П. Стасова. Это был высокий (около 10 метров) обелиск, отлитый из чугуна на Борисовском заводе в Тульской губернии. Памятник был выкрашен светлой краской и имел многочисленные бронзовые украшения карниз постамента, гирлянды у основания обелиска, факелы и лавровые венки на всех гранях. В венках были перечислены годы «наполеоновских войн» 1807, 1812, 1813 и 1814. На гранях постамента накладными бронзовыми буквами были сделаны надписи: «Императору Александру I», «Родился 1777 декабря 12», «Царствовал 24 года 8 месяцев и 7 дней». Также на обелиске значилось: «Сооружен князем Петром Волконским». Увенчанный двуглавым орлом памятник стоял на основании из двух ступеней. Он находился на поляне Сухановского парка, недалеко от пруда. По-видимому, он был сооружен в 1830-х годах. В начале века Волконские вынуждены были сдавать часть помещений дачникам. Уже тогда были сбиты многие буквы из надписей на памятнике. К 1926 году обелиск был свален. Вскоре памятник отправили на переплавку.

В селе Ильинское Красногорского района расположена усадьба первого московского губернатора боярина Т.Н. Стрешнева, построенная в XVII в. В 1783 г. имение перешло к роду Остерманов, родоначальником которых был вице-канцлер граф Андрей Иванович Остерман, известный дипломат петровского времени. В 1816 г. потомок последнего, герой Отечественной войны 1812 года генерал А.И. Остерман-Толстой почти полностью перестроил усадьбу, создав богатый и благоустроенный комплекс.

Еще при жизни генерал заказал скульптору В.И. Демут-Малиновскому своё надгробие. Тот выполнил мраморную статую, изображающую раненого Остермана на поле боя. Он полулежал, опираясь на барабан и облокотясь на правую руку. В барабан были вмонтированы часы, показывающие время ранения генерала. Рядом лежала оторванная в сражении под Кульмом левая рука, указательным пальцем показывающая на часы. В ногах генерала стоял кивер. На постаменте помещалась надпись по латыни: «Видит час, но не знает часа». Эту работу генерал хранил в своем петербургском доме, а в подмосковном Ильинском держал её бронзовую гальванокопию.

Следующий владелец Ильинского, великий князь Сергей Александрович, установил статую Остермана-Толстого в центре усадебного парка перед главным домом ильинской усадьбы. В конце 1920-х гг. памятник ещё существовал, хотя находился в очень запущенном состоянии. До нашего времени он не сохранился.

Отечественная война 1812 года оставила яркий след в истории Подмосковья, явив образ бесстрашия и героизма, горячего патриотизма и любви к своему Отечеству.
Как писал участник Бородинского сражения генерал М.С. Воронцов: «Русский народ до последнего человека показал миру, что нет на свете такой силы, которая могла бы сокрушить народ, решившийся лучше всем пожертвовать, чем подчиниться иноземной власти».