В современной отечественной историографии все большее вни­мание уделяется состоянию дворянской усадьбы в различные периоды российской истории. При этом в литературе особо под­черкивается недостаточная разработанность данной темы для вре­мен Отечественной войны 1812 года. По атому поводу авторы коллективной монографии по истории дворянской и купеческой усадеб отмечали, что «недостаточно изучены масштабы разоре­ния дворянских усадеб в местах, занятых французскими войска­ми в 1812 году»[1].

Решение поставленного вопроса позволяет «выяснить не толь­ко социокультурные аспекты выбранной проблематики (черты и особенности развития дворянских «гнезд», их внутренний и вне­шний вид, планировка, приусадебное, хозяйство), но и военные (последствия боевых действий для материального положения граж­данского населения, масштабы разрушения и разорения дворянс­ких имений на оккупированной французскими войсками терри­тории и т. п.).

В этой связи особый интерес вызывает изучение состояния помещичьих владений Можайского уезда, который был в эпи­центре боевых действий в период войны 1812 года, в том числе и знаменитого Бородинского сражения.

В основу статьи положены малоизвестные архивные материа­лы, извлеченные из фондов местных учреждений Московской губернии и хранящиеся в ОДАМ: московской губернской казен­ной палаты, канцелярии Можайского уездного предводителя дво­рянства и Комиссии «для рассмотрения прошений от обывателей г. Москвы и губернии, потерпевших разорение от нашествия, не­приятеля в 1812 г.» (далее — Комиссия о помощи)[2]. В указанных фондах сохранились прошения дворян с просьбой оказать им материальную помощь в связи с разорением собственных име­ний[3]. В этих ходатайствах содержалось описание усадьбы и при­усадебного хозяйства после военных баталий в августе 1812 г. и занятия французами Можайского уезда. Нам удалось выявить 120 прошений можайских помещиков или их поверенных, при­казчиков, бурмистров, управляющих и старост. Распределение подобных источников по фондам было неравномерным. Основ­ной их массив (104 прошения) сосредоточен в фонде канцелярии можайского уездного предводителя дворянства, в недостаточном количестве они сохранились в Комиссии о помощи (11) и московской губернской казенной палате (5); По 13 имениям имеются повторные прошения дворян и их служителей, в том числе по владениям А.М.   Протопоповой и Л.И.   Назаровой  (по 3), а по поместью И.А.   Пятина - 4. Отметим, что в повторных ходатайствах информация об имениях не всегда была идентична и нередко взаимно дополняла и уточняла сведения.

Среди тех, кто подал прошения, были представители родовитых российских династий, имеющих владении в Можайском уезде: князья Голицыны (сельцо Барсуково, число крепостных дос­тигало 104 душ  мужского пола, далее — д. м. п.), Щербатовы (сельца Архангельское, Соловьеве, Псарево — 64 д. м. п.), Вол­конские (село Горетово — 918 д. м. п.). Хованские (село Трепарево, сельцо Хорошилово — 615 д. м. п.). графы Разумовские (село Боличево --  3851  д. м. п.),   Шереметевы (село Ссменниково – 164 д.м.п.) и др.

К сожалению, источники не всегда позволяют судить о состо­янии дворянской усадьбы и приусадебного хозяйства; нередко информация в них носит общий характер, суммарно затрагивая как господское, так и крестьянское хозяйство. Сохранились, на­пример, такие записи: «господский дом со всеми принадлежащи­ми к нему постройками», господские и крестьянские заведения» и т. п. В двух прошениях указано об отсутствии у дворян недви­жимой собственности. Ряд заявлений помещиков носит чисто информационный характер (о назначении поверенных по делам о возмещении материальных убытков, о предоставлении от усадьбовладельца ополченцев в армию, и своем положении во время войны 1812 года). Следует учитывать и недостаточную сохран­ность подобного рода прошений. Так, в указанных архивных Фондах не обнаружены сведения об имениях Е.П. Савеловой и Н. Дятлова, расположенных в районе Бородинского сражения. Неполностью дошли до нас документы Комиссии о помощи.

Вызывает интерес и вопрос о происхождении этого комплекса источников. Отечественная война 1812 года и французская оккупация значительной территории  Центральной и  Западной  Росси принесли огромный финансовый ущерб государству и населению. По далеко не  полным данным  московских  губернских властей, в девяти подмосковных уездах во время летне-осенней военной кампании  1812 года было сожжено (частично или пол­ностью) 514 селений (см. табл.). Основной урон (418 селений, 78,6%) понесли уезды, в которых происходили наиболее масштабные боевые операции  и последующая за ними оккупация французами:   Можайский  (136 селений, или  26,5%),   Верейский (127 селений, или 25,135), Подольский (84 селения, или 16, 3 Звенигородский (71 селение, или 13,7%). По сведениям мест администрации в 1816 г. в Московской губернии оставалось еще165 селений, подлежащих восстановлению, в них насчитывал 2683 сгоревших двора. Особенно тяжелой складывалась обстановка в Можайском уезде, где по-прежнему в пепелищах находилось 78 селений и числилось 1367 сожженных дворов (50,9% учтенных сгоревших дворов Подмосковья)[4].

Число селений Московской губерний, сожженных

во время Отечественной войны 1812 года

Правительство принимает экстренные меры по ликвидации последствий войны 1812 гола для гражданского населения: выясняются масштабы ущерба, выделяются финансы для оказания помощи пострадавшим дворянам, горожанам и крестьянам. В соответствии с рескриптом императора Александра 1 в конце января и в начале февраля 1813 г. подмосковные уездные власти получили от московского главнокомандующего графа Ф. В. Ростопчина предписание «собрать достоверные сведения как в числе наибо­лее пострадавших от неприятеля семейств и лиц по всей губер­нии, так и о положении в каком именно они находятся»[5]. Одно­временно в Санкт - Петербурге создается Общество «сословия при­зрения разоренных от неприятели». Оно получило право «сно­ситься с гражданскими губернаторами для доставления способов к удобнейшему подаванию помощи претерпевшим и разоренным». Член Общества граф З.П. Кочубей направил графу Ф.В. Ростоп­чину особое мнение с просьбой представить сведения «о ...поме­щиках, кои не имеют никаких средств к поправлению своего со­стояния»[6]. Эта инициатива Общества и послужила поводом к массовой подаче дворянством Московской губернии прошений о предоставлении им материальной помощи за разоренные имения во время войны 1812 года. При оформлении заявлений (так назы­ваемых объявлений) усадьбе владельцы обязаны были дать раз­вернутую характеристику своему пострадавшему хозяйству с ука­занием: «1-е. Звание имени и фамилии помещиков и семейств их; 2-е. Звание селений, в них какие фабрики и заводы; 3-е. Число ревизских душ мужеска пола с показанием их промыслов; 4-е. Число крестьянских дворов; 5-е. Сколько сожжено и осталось; 6-е. Где крестьяне жительство ныне имеют; 7-е. Есть ли у них ло­шади и рогатый скот; 8-е. Посеян ли озимой хлеб и есть ли яро­вой из семена; 9-е. Есть ли у таковых помещиков в возможном к доставлении строений строевой лес; 10-е. Есть ли за ними другое недвижимое имение, где, какое и сколько душ и 11-е. В возмож­ности ли помещика содержать и восстановить показанное имение свое и нужно ль им пособие от составителя».[7]

Такая  информация в виде особых «объявлений» представлялась непосредственно в канцелярию уездного предводителя дворянства. По Можайскому уезду в то время эту выборную должность занимал отставной полковник А.И.  Остафьев.  В обязанность последнего входила проверка сведений,  приведенных помещиками  или  их служителями и составление специального свидетельства, подтверждающего материальный ущерб заявителя.

В соответствии с установленным порядком собственники дви­жимого и недвижимого имущества, получив подтвердительный документ, могли обратиться в письменном виде с ходатайством о выдачи  пособия в Комиссию о помощи или в местную казенную палату. Стремись получить гарантированную финансовую поддер­жку от государства, дворяне нередко в своих прошениях приводи­ли дополнительные и весьма интересные сведения о заслугах чле­нов их семей в период Отечественной войны 1812 года. Отдельные прошения (например, А.Н. Усова, В.А. и П.А. Хованских и др.) сопровождались приложением описей утраченного имущества.

В целом, взятые в совокупности, источники (прошения, объяв­ления, описи имущества, свидетельства) позволяют представить картину материального урона, понесенного дворянством Можай­ского уезда в войне 1812 года.

Учитывая большой объем информации, в статье рассматрива­ется только состояние дворянских усадеб и приусадебного хозяй­ства можайских помещиков.

Захваченный французскими войсками Можайский уезд под­вергся невиданному со времен «смутного времени» начала XVII в. разграблению.

Лишь по данным анализируемых источников, было разорено или сожжено не менее 100 дворянских владений, в которых про­живало более 15 тыс. крестьян. Во время войны материальный ущерб понесли мелкие (27 поместий с населением 323 л. м. п.), средние (39 поместий с населением 1884 д.м.п.) и крупные (34 поместья с населением 13282 д.м.п.) имения. Судя по докумен­там, во всех владениях, где находились французские солдаты, происходил крупномасштабный грабеж помещичьего и крестьян­ского имущества, рабочею, крупного и мелкого скота, птицы и зерна. В многочисленных прошениях дворяне указывали на то что «имущество все разграблено, лошади, рогатый скот... без ос­татку неприятелем угнан, також и птица вся истреблена, разной хлеб из амбаров, также и сено разграблено и яровой хлеб с полей увезен и потоптан». Даже в отдаленных от театра военных дей­ствий селениях французы занимались изъятием скота, хлеба и фуража. По свидетельству дворян-очевидцев, реквизированное продовольствие и сено поступали «в село Крымское, где нахо­дился их (т.е. французов) лагерь». Однако ряд помещиков (на­пример, Б.К. Бланк, Г.С. Волконский) заявляли, что материаль­ный ущерб они понесли не только от «войск неприятеля», но и от русских солдат (особенно потрава посевов)[8].

Можайский уезд из-за военных действий оказался на грани голода.  В уезде практически не был собран урожай  яровых, а посев озимых культур был осуществлен и ограниченных размерах. Многие помещики не имели семян для посева и запаса хлеба для прокормления дворовых людей и крестьян. Не случайна в про­шениях часто было обращено внимание на то, что «яровой остал­ся на корню несжатым», а «озимым хлебом поля не засеяны из-за нашествия неприятеля и ныне земля стоит впусте»   Но и посев озимых культур не гарантировал их урожайность в 1813 г. («Поля озимым хлебом обсеяны, но армиями истоптаны и ко воходу его надежды нет».)[9]

Военные действия и последующий захват французскими сол­датами Можайского уезда сопровождал пожарами и разграблением дворянских «гнезд». По подсчетам на основании выявленных нами документов, полностью или частич­но сгорели 32 дворянские усадьбы с жилыми или хозяйственны­ми постройками. Проиллюстрируем это наблюдение на отдель­ных примерах. Помещика Е.Я. Остафьева (сельцо Псарево) сооб­щала, что ее «деревянный дом с бывшими при нем службами, скотным двором и протчим строением... все без остатку сожжено и разграблено, а скот угнан». Владелец сельца Каржети надвор­ный советник И.И. Озеров информировал власти о том, что его «дом со службами, мельница со всеми инструментами... сожжено неприятелем». В свою очередь капитан И.А. Григорович замеча­ет: «Мой собственный деревянный дом с ...клетями, сараями, овинами, банями, погребом... все неприятелем сожжено».

Сгорели усадьбы подполковника Б.К. Бланка («все до основа­ния господские строения... сожжены»), капитана И.Я. Пятина в сельце Ратово («имущество, хлеб и сено сожжено и разграбле­но»), титулярною советника М.А. Чирикова (сельцо Лыткино). Л.И. Назаровой (сельпо Язево)[10].

Особенно пострадали мелкопоместные дворяне (зафиксирова­но 13 сгоревших усадеб). Удручающую картину после пребывания французских солдат в сельце Золотилово приводит в проше­нии его владелец подпоручик М.Д. Стогов: «Движимое и недви­жимое имение ... разграблено и господское строение, как-то: служ­бы, скотный двор, хлебный амбар, конюшня, сарай, погреб и баня сожжены и ничего не осталось». Одно пепелище свидетель­ствовало о местонахождении некогда существовавших барских особняков подпоручика О.П. Ларионова (сельцо Сабалкино), штаб-ротмистра П.С. Шахматова (сельцо Псарево). А. Воейковой (сельцо Доронино) и др.[11]

Владельцы девяти имений, информируя власти о сохранении усадебных построек, сообщали о их грабеже и погроме со стороны французов. «Дом господский по нашествию неприятеля разорен; в нем пол, двери и окна переломаны, имущество все... разграблено», - сообщает в Комиссию о помощи опекун над имением покойно­го коллежского советника Ф.А. Кирина А.А. Чириков. Подпору­чик В.А. Богданов (сельцо Полено) заметил, что в связи с «разоре­нием, его (барского дома) и разломке в нем всех принадлежащих к нему окон, полов к прожитию в нем негоден». Неприглядную кар­тину после грабежа французами представляла усадьба М.А. Попо­вой в сельце Цизилева («По нашествии неприятеля в доме полы, двери переломаны, стекла выбиты, мебель изломана и разграблено имущество мое, состоящее в разных вещах, платье, экипаже, хлебе, сене и прочее»). По подсчетам помещицы, убыток составил 2377руб., государство выделило пособие в размере 500 руб.[12]

Среди разоренных именин оказалось владение можайского пред­водителя дворянства отставного полковника А.И. Остафьеаа в сельце Шустикове. В поданном прошении о помощи владелец приводит подробные сведения не только о своем хозяйств, но и о служеб­ной деятельности. В частности, он отмечает, что «службу продол­жал по части военной 1782-го года октября 28-го 1804-го года сентября по 23-е число; от оной по прошению моему за болезнию всевысочайшим... приказом отставлен с мундиром. В военном же звании был в походе с Казанским мушкетерским полком 1804 года июня 10 числа на реке Урюхе, где находился в действительном сражении с кабардинцами, ран не получил. И по нахождению моему во оном сражении пожалован кавалером ордена Св. Анны 3-го класса 1804 года июня 10 числа. Сверх сего по выбору можайского дворянства находился в милиции уездным начальником 1807 года генваря с 5 числа. По окончании оной пожалован медалью 1808 года июня 19 числа». В 1810 г. был выбран уездным предводителем можайского дворянства, «в коей должности пожалован кавалером ордена Св. Анны 2-го класса с алмазами, укрепленный 1812 года июля 17 числа». Находясь в отставке и чине полковника, А.И. Остафьев получал пенсию в размере 120 руб. в год. Он относился к разряду крупнопоместных помещиков, имея владения в Москов­ской (Можайский уезд сельцо Шустиково, где проживало 127 д.м.п.), Новгородской (Кирилловский уезд сельцо Матвеевское, 4 д.м.п.) и Олонецкой (деревня Прокшино, 12 д.м.п.) губерниях. Во время французской оккупации Можайского уезда в его усадьбе «дере­вянной дом со всеми принадлежащими к нему постройками разо­рен, в нем пол, двери, в окнах рамы и мебель переломаны, стекла перебиты, имущество все разграблено, рогатой скот... весь без ос­татку неприятелем угнан, також и птица вся истреблена, разной хлеб из амбаров, также сено разграблено и яровой хлеб с полей увезен и потоптан». Общий ущерб владению А.И. Остафъева был оценен в 26406 руб.. а пособие на восстановление хозяйства было выдано в размере 10 тыс. руб.[13]

При подаче прошений отдельные дворяне обратили внимание на утрату во время пожара крепостных документов и собственных вотчинных архивов. Так, Н.А. Усов (село Княжево) сообщал, что «по ближнему расстоянию от села Бородино ничего не успели вывезти, планы и межевые книги на вес дачи, две жалованные грамоты прадеду моему, ревизские сказки и протчия бумаги сго­рели», В свою очередь, Л.И. Назарова указывала на то, что в сельце Язево «крепостные акты с межевыми книгами и самое селение превращено в пепел»[14].

Война значительно подорвала промышленный потенциал Мо­жайского уезда. В помещичьих владениях были разрушены суконные фабрики Н.А. Пушкиной и деревне Аксакове («все разло­мано, а прочее все сожжено»), князя обер-прокурора в отставке В.А. Хованского в селе Трепареве («со всеми принадлежащим к совершенной выделке сукон и инструментов и машин, которая да основания сожжена») и коллежского советника князя П.А. Хо­ванского в деревне Варлине («фабрика неприятелем со всем, при ней имеющемся инструментом и изготовленными в значительном количестве материалами сожжена»).

Сохранились подробные описания двух фабрик князей В.А. и П.А. Хованских, составленные накануне вхождения в их имения французских войск. На трепалевской фабрике В.А. Хованского имелось 74 стана трепальных, чесальных, подчесальных, прядиль­ных, ткацких и токарных, 70 наковален, 50 пар челноков, 50 берд, 700 единиц столярных, слесарных, токарных и прочих инструментов. Особо отмечалось, что станы «в английский манер сде­ланные действующим лошадиным приводом и водою». На фабри­ке на 16 августа 1812 г. находилось 300 половинок сукна и 2500 пуд. шерсти.

Не менее мощной была суконная фабрика князя П.А. Хован­ского, расположенная в деревне Варлине. Предприятие состояло из двух производственных деревянных корпусов (шириной 4 саж., длиной 22 саж., высотой 5 аршин), к ним были пристроены два деревянных на каменном фундаменте флигеля (3x3 саж., высотой 5 аршин) и хлебный магазин (шириной 5 саж.. длиной 12 саж., высотой 7,5 аршин). В корпусах размещались 35 ткацких станов, 50 пар прядильных челноков, 176 прядильных колес, 2 сновальни, 4 верстака, 160 слесарных тисков, 2 токарных стана, 77 скребл, 50 берд, 8 пар рубанков, 5 пил и т.д. На момент французского налета на фабрике имелось 463 пуд. шерсти, 301 пуд пряжи, мас­ла конопляного 97 пуд.,  клея 8 пуд.,  сукна 140 пуд., свеч 49 пуд. По подсчетам приказчика, ущерб имению составил 65544 руб.

На фабриках использовался труд крепостных крестьян, а про­дукция поступала по подрядам в армию. Материальный урон, нанесенный Хованским, практически привел их к разорению. По этому поводу приказчик князя П.А. Хованского писал: «Госпо­дин мой по всем вышеписанным резонам показанного разорен­ного имения восстановить не может, ибо от вражеской руки ли­шен всех доходов, которые единственно состояли от выделывае­мых на фабрике сукон»[15].

Были разрушены и сожжены водяные и ветряные мельницы в имениях майора Д.В. Давыдова (на речке Колоче), надворного советника И.И. Озерова (при деревне Кобяково), юнкера М.И. Озерова (при селе Сакольникове), прапорщика П.А. Хоненева (при сельце Рахманово)[16].

Но особенно ощутимый материальный урон понесло приуса­дебное хозяйство тех помещиков, имения которых располага­лись в центре боевых сражений на Бородинском поле — село Бородино, деревни Семеновское, Горки, Валуево, сельца Псарево, Беззубово, Новое, Малое, Фомкино и др. Так, действитель­ный статский советник И. Г. Войков заметил: «По несчастному случаю чрез вторжение врага Отечества в пределы России разо­рено, разграблено и напоследок сожжено имение мое, состоя­щее Можайского уезда в селе Бородине, сельце Алексине, де­ревнях Семеновские и Горки ... все без остатку с господскими и крестьянскими домами, с разными экономическими заведения­ми, со скотом и со птицей, с хлебом в гумнах стоящего и в амбарах хранящего». Староста А. Якимов (владение А.В. Давы­довой в селе Бородине) указывал на то, что «господский дом со службами, крестьянских 32 двора все оное сожжено». При этом особо подчеркивался тот факт, что основная посевная площадь находилась «в наемной даче, где было главное сражение, а по­тому ж весь сбит и всходу ожидать неможно, ярового на семена не имеется». Полностью сгорела усадьба и А.А. Полозовой в деревне Валуево («все оное состояло по большой Смоленской дороге от села Бородино в трех перстах сожжено». Сгорели так­же усадьбы А.В. Давыдовой, П.А. Замятиной и Н.А. Усова в сель­цах Фомкино, Беззубово, Новое и Малое. Управитель поместья Н.А. Усова сообщал о том, что ев сельце Новое господский дом со всем строением, амбары со ржаным, и яровым хлебом... все неприятелем, разграблено, то и семян ярового хлеба иметь ни я, ни крестьяне мои не могут». Помещица Е.Я. Остафьева доноси­ла властям, что ее «сельцо Псарево, состоящее вблизи села Бо­родино, а именно в четырех верстах, где было главное сражение, все без остатка сожжено и разграблено, а скот угнан»[17].

Особый интерес представляют те прошения дворян, в которых содержатся сведения о их личном вкладе в победу над врагом в войне 1812 года. Например, прапорщик М.И. Озеров указывал на то, что «год и шесть месяцев... находился в походе против непри­ятеля в действующей армии, в сражениях был несколько раз, но не ранен». Служащий Воспитательного дома И. Остафьев (муж Е.Я. Остафьевой) при вступлении французских войск в Москву «был посылан с прочими чиновниками для закупки хлеба для воспитанников обоего пола по недостатку оного, с тем, чтобы, пользуясь поводом, могли они дать известие российским войскам о выхождении из Москвы неприятельских войск, что и исполне­но им вместе с посланными с точностью».

Дворянин Г.И. Микулин напоминает властям о том, что во время войны 1812 года был назначен тысячным начальником в дворянском ополчении. Интересен также эпизод из биографии времен войны исправника можайского уездного суда Д.Ф. Кобылина. В прошении на имя А.И. Остафьева он просит особо подтвердить факт его участия в сборе с можайского дворянства денег на закупку продовольствия для армии. В частности, он замечает: «Не безызвестно вам, что я, находясь при должности в земском суде исправником и до времени нашествия неприятельской армии по обязанности моей находился в городе Можайске... Прошу вас снабдить ...в сохранении находившихся у меня в то время собранных с дворянских душ на продовольствие армии денег 10025 руб. аттестатом».

Некоторые помещики особо напоминают властям о посылке собственных крепостных в Московское ополчение. Так, выясня­ется, что с можайских, рузских и верейских вотчин Г.С. Волкон­ского был собран 191 ополченец (из них 109 человек погибло), И.А. Пятина (сельцо Ратово) — 9 ополченцев (5 человек погиб­ло). Л.А. Григорович (деревня Митьково) — 9 ополченцев («в нашествие сюда неприятеля пропали без вести»), Л.К. Разумов­ского (село Боличево) — 385 ополченцев[18].

Анализируемые источники позволяет уточнить или дополнить картину тех военных событий, происходивших непосредственно в Можайском уезде в 1812 г. Выясняется, что владелец сельца Псарево Я.И. Кречетников «неприятелем во время нашествия убит». Кроме того, погиб заседатель можайского уездного суда Я.И. Ларионов, а его усадьба в сельце Грязи разграблена. В свою середь, подпоручик Протопопов в войну 1812 года был выбор­ным от можайского дворянства «для принятия и хранения оружия».  Он сообщал А.И. Остафьеву о том, что «во исполнение предписания вашего от 6-го сего августа с № 52 принято мною августа 12 числа с вотчины госпожи бригадирши Обуховой сельца Головина железных с древками 13 пик».

Часть дворян подробно описывает свое непростое положение на момент вступления французских войск в Можайский уезд. В частности, Л.И. Назарова пишет: «Услыша о приближении к Можайскому уезду  неприятельских французских войск отъехала я вместе детьми моими к родственникам в Ярославскую губернию. После чего французы... означенное имение мое совершенно истребили все без остатку, как-то: хлеб, скот и протчее господеское и крестьянское имущество». Помещица А.А. Микулина (село Апарино) Указывает на тот факт, что во время оккупации «я сама с детьми находилась у неприятеля в плену»[19].

Анализируемые документы позволяют воссоздать типовой облик дворянских «гнезд» начала XIX в. на территории Можайского уезда. Помещичья усадьба в деревне в то время представляла обычно единый комплекс жилых и хозяйственных построек размещенных на особой земельной площади. Центром такой сельской усадьбы являлся господский дом, где временно или постоянно проживал усадьбовладелец и члены его семьи. Судя по документам, можно выделить три типа барских особняков: деревянные, деревянные на каменном фундаменте и каменные. Последних было очень мало: зафиксированы в двух прошениях. Ими владели Н.Д. Воейкова (двухэтажный дом в селе Ильинском) и П.А.  Хоненев (сельцо Рахманово).

Деревянные дома на каменном фундаменте были отмечены у А.П. Замятиной (сельцо Беззубово), МЛ. Чиркова (сельцо Лыткино) и И.А. Григоровича (деревня Митьково).

Можайские помещики А.Н. Усов и О.П. Ларионов имели по два собственных дома.

Очень скудны данные лоточников о внешнем и внутреннем виде особняков. Упоминаются сени, антресоли, двери, оконные рамы со стеклами, полы, печи. Кровля жилых помещений обыч­но ставилась из теса. В трех случаях владельцы приводят сведения о размерах своих жилых построек. Так, помещик «Средней руки» И.А. Григорович в деревне Митъкове имел дом в длину 15 саж., а в ширину 13 саж., несколько меньшими размерами выделялись постройки М.А. Чирикова в сельце Лыткино (9 х 7 саж.) и А.П. Замятиной в сельце Беззубово (10x10 саж.)[20].

Еще реже упоминаются данные об усадебной обстановке. Сре­ди безвозвратно утраченных вещей во время войны домовладельцы указывают на посуду (заграничные сервизы, изделии из хрусталя, фарфора, фаянса, стекла, чайные приборы), мебель и предметы  домашнего обихода (зеркала, люстры, гарнитуры из  красно­го и простого дерева, фортепьяно), одежду (женские и мужские шубы), белье (одеяло, наволочки)[21].

Значительно чаще в документах дается характеристика хозяй­ственных и вспомогательных построек усадьбы. В крупнопоместных владениях», как правило, к господскому особняку пристраивались флигеля, например у Н.Д. Воейковой с двух сторон дома в селе Ильинском были построены два каменных флигеля, а еще один был возведен на скотном дворе. Флигеля упоминаются имениям П.А. Хоненева (сельцо Рахманово). П.А. Замятиной (сельцо Беззубово), И.И. Озерова (сельцо Кобяково), М.И. Озерова (село Сокольникове). Два жилых флигеля находились при суконной  фабрике князя П.А. Хованского в деревне Варлине. Такие же флигеля встречались и в отдельных среднепоместных усадьбах. В частности, Д.В. Давыдов особо указывал на свой барский дом в сельце Фомкино «со службами и особыми флигелями». А дворянин  М.А. Чириков приводит даже размеры подобных построек («при оном /доме/ два флигеля, первой в длину 7 попереч 3 саж., последний в длину 4 попереч 3 саж., все оное крыто тесом»).

По мелкопоместным владениям среди «господских разных служб» флигеля обычно не практиковались.

За жилыми постройками владельца следовал целый комплекс хозяйственных строений усадьбы. По числу возведенных соору­жении особенно выделялось имение Н.Д. Воейковой в селе Иль­инском. Здесь размещались особые конные и скотные дворы, внутри которых все сооружения (конюшня, «людские» избы) были из кирпича. Среди других построек отметим каменные амбары, каменный каретный сарай, погреба, кухню.

Подобным же образом выглядит усадьба П.А.Замятиной, в состав которой входили конюшенный, каретный и сенный сараи, кухни, погрей, баня, две риги, скотный и конный дворы, кузница, водяная мельница о двух поставах.

Такой же вид имела крупная усадьба П.А. Хоненева и сельце Рахманово, включающая конный и два скотных двора, два сен­ных сарая, две риги, два амбара, 5 «людских» изб, хлебный мага­зин, кузницу и мельницу.

В усадьбе И.И. Озерова в сельце Каржени находились кухня, каретный сарай, конюшня, два погреба, два кладовых амбара, 5 житниц, 3 сарая «для поклажи», скотный двор, 9 «людских» изб и клетей, водяная мельница о трех поставах (при деревне Кобяково)[22].

Значительно скромнее выглядит усадебное хозяйство средне-поместных дворян. Так, в имении И.А. Григоровича (деревня Митьково) среди хозяйственных построек имелись клети, сараи, овины, погреба и баня. В усадьбе Д. В. Давыдова (сельцо Фомкино) располагался «двор с тремя избами...и мельницею».

Еще более скромно выглядел состав хозяйственных построек мелкопоместных владельцев. Например, Е.И. Шишкина указыва­ет на наличие в сельце Строеве амбара, саран и овина. Усадьба М.Д. Строгова в сельце Золотилово была представлена скотным двором, хлебным амбаром, конюшней, сараем, погребом и ба­ней[23].

Довольно скупы сведения источников об усадебных садах. Только в двух прошениях обращено внимание на наличие в бар­ских имениях теплиц (П.А. Замятиной в сельце Беззубово и П.А. Волконского и селе Горетово). Так, по селу Горетово указано, что имеется «теплица ананасовая с фруктовыми деревьями»[24].

Как видно, приусадебное хозяйство можайского помещика определялось уровнем его материальной обеспеченности.

Итак, приведенный архивный материал позволяет представить масштабы того материального ущерба, который понесли дворяне Можайского уезда в период Отечественной войны 1812 года де­сятки имений были сожжены или разграблены. На восстановле­ние дворянского хозяйства в уезде требовались значительные фи­нансовые средства, которые исчислялись миллионами рублей.

ПРИМЕЧАНИЯ