Икона Колоцкой Божьей Матери

В этом году отмечается знаменательная дата – шестисотлетие со дня обретения   чудотворной  иконы Колоцкой Божьей Матери.

В русских летописях  это событие первоначально описывалось весьма  кратко. В   Новгородской  (Карамзинской ) летописи сказано следующее:

 

В лето 6921 (1413). ... Того же лета от Можаиска града за 10 верст, в отчине князя Андрея Дмитриевича, от иконы пресвятыа Богородица явилося знамение и прощение многым людемь, слепым, хромым, разслабленым, глухым и немым, несть мощно и сказати или счести их, ум человечь не может изрещи, колико человеколюбие Божие и какова милость на людех. ПСРЛ. Т. XLII. СПб. 2002. С. 174.


 Но в позднейших летописных  сводах  это событие стало обрастать деталями.Так  например, в летописных сводах   середины  XVI века  имеются следующие подробности:

 

В лето 921 (1413) явишася чюдеса ото иконы пречистыя Богородица за 20 версть от града Можайска. И поиде с нею Лука к Можайску, и срете его князь Андрей Димитреевичь и весь народ со кресты. И оттуле поиде и в прочаа грады, и сретаху его князи и боляре с честию и со многими дары. И от сих обогатев зело и оуклонися в житие неполезно, коръчемъствоваше и продаяше целбы, еже творя святая Богородица пречистым своим образом. И сего ради подвиже на него князя Андрея Димитреевича: и взят оу него икону и его обоима и того имением постави монастырь во имя святыя Богородица Колочьской и икону постави в нем, иже и до сего дни чюдеса творить. ПСРЛ. Т. XXII. М. 2005. С. 425.

Хотя летописец и постарался  обвинить крестьянина Луку «в житие неполезно», после прочтения летописного рассказа    все же невольно возникает сомнение - праведно ли поступил сам князь Андрей Дмитриевич?  Похоже, он своею властью отнял икону у крестьянина, польстившись на ее славу и то богатство, которая она приносила.   

 

Икона Колоцкой Божьей Матери

Празднование в честь Колочской иконы Божией Матери 22 июля было установлено в 1547 г. при святителе Макарии, Митрополите Московском. Устное предание гласит о том, что на месте явления чудотворного образа (в 300 метрах от обители) забил целебный источник, к которому в самый день праздника совершался крестный ход, отличавшийся особой торжественностью.

 

 

В позднейших летописных редакциях   стремление превратить крестьянина Луку в  человека корыстного и  недостойного владеть такой святыней, как чудотворная икона, лишь усиливается, приобретя свою   законченность в рассказе Никоновской летописи:

 

                             ПОВЕСТЬ О ЛУКЕ КОЛОЧСКОМ

(Из Никоновской летописи)

  

   В лета 6921 правящу тогда скипетры всероссийскаго державствия христолюбивому великому князю Василию Дмитриевичу. * Бысть во области брата его, князя Андрея Дмитриевича, в пределах града Можайска, * яко пятнадесять поприщ, на месте, зовомо Колочка, идеже жилище имый некий человек, земледелец прост, поселянин и убог сый, именем Лука. И ходящу ему в лесе близ жилища своего и обрете на некоем древе стоящу икону со двема затворцы. На ней же написан образ пресвятыя богородицы, на руку держащу предвечнаго младенца господа нашего Иисуса Христа. На затворцех же на едином бяше образ божия ревнителя и великого пророка Илии, а на другом затворце -- святителя и чюдотворца Николая.

   Земледелец же той, поклонение пред нею сотворя, снят ю со древа и, верою многою любезно облобызав, изнесе ю из леса и поставив у своей нивы на древе на месте просте. Посем прииде ин некий человек, такожде убог, и взят ю оттуду к себе. Лука же умолив его, и дав ему хлеб овсяный, и паки взят у него тое икону к себе и принес ю в дом свой.

   В дому же его бяше человек разслаблен, лежаще много лет. Ему же той поселянин Лука сказа вся подробну, како обрете святую ту икону. Разслабленный же почюдився таковому дивному изобретению и моляше его, да принесет близу его тое святую икону. И егда донесе ю к нему, разслабленный же, верою утвердився и знаменався иконою божий матери по челу, и по очима, и по устама, и в той час здрав бысть, яко николи же болев. Слышано же бысть сие от всех, иже тамо живущих людей, и вскоре снидошася людие мнози и принесоша болящих различными недуги, и вси здрави быша. И тако начаша отвею ду приносити множество недужных и исцелевахуся. И оттоле многая и безчисленная чюдеса бываху от образа пресвятыя богоматери в дому того поселянина Луки, и того ради начата вей людие того поселянина Луку вельми чтити, яко пророка или яко апостола божия.

   Поселянин же той Лука взем чюдотворную икону богоматери и понесе ю прежде ко граду Можайску. Ей же во сретение изиде сам благоверный князь Андрей Дмитриевич со кресты со всем освященным собором и с своими боляры и со всем народом града того от мала и до велика. И быша чюдеса многа от иконы богоматери. Таже оттуду понесе ю Лука к Москве, и сретоша ю сам преосвященный Фотий, * митрополит всея Росии с епископы и со всем освященным собором со кресты. Такожде и боляре и жены и чада их и все воинство и народное множество безчисленно з женами и з детьми, и страждущий различными недуги исцеление от иконы богоматери приимаху: слепии прозираху, хромии хождаху, разслабленнии востаяху, немии глаголаху, глусии слышаху и всякими недуги одержими здрави бываху. Толико безчисленное и неизреченное тьмами тем безпрестани тогда чюдеса быша, яко ум человеческий не может изрещи. Поселянин же Лука с иконою божия матере хождаше от града во град, от нея же везде неизреченный чюдеса содевахуся, и вси даяху многую милостыню в руце тому Луке.

   Он же аще и прост человек и последний поселянин, но обаче добродетелен бяше, возвратився паки в Можайский предел, во свое пребывание, имея с собою чюдотворный образ богоматери, ея же милосердием много и безчисленно богатство собра и церковь поставив во имя пресвятыя богородицы честнаго и славнаго ея успения, в ней же чюдесную ту икону богородицыну поставив, идеже есть иыне монастырь Колоческий. *

   Себе же дом созда велий. В нем же учинив храмины светлы и велицы. И многие рабы и рабыни притяжа и отроки предстоящий ему и предтекущия и светлыми одеждами оболченныя. И трапеза его бяше драгаго брашна и много пития благовоннаго исполнена, и всегда ему в пищи и питии веселящуся со служащими своими. И ловы деющу со птицы и со псы, ухващши суетную себе утеху полковыми ловитвами содевая. И тако Лука от препростия в суровство пременися, и не токмо вельможам и властем и сановником супротивен являшеся, но я самому князю Андрею Дмитриевичю жесток и непокорен бываше. Еще же, егда ему ловы деющу, самого князя соколы и ястребы грабляше и к себе взимая. Князь же вся сия терпяше образа ради пречистыя богородицы.

   Человеколюбивый же бог судьбами своими всем хотяй спастися и в разум истинный прийти, тако и сего Луку не презрев в нечестии пребывающа, но прежде конца на покаяние обратив его сицевым образом. Некогда ловцы благочестиваго князя Андрея Дмитриевича уловили медведя люта и везяху его в ларе мимо дом Лукин. Его же узре Лука и повеле медведя того выпустить из ларя на своем дворе. Медведь же выпусчен со многими людьми и, мимо всех самого Луку достигши, смяте, и еле жива отнята его.

   Князь же увидев сия и в тот час потщався скоро прииде от града и посети его. И виде его едва дышуща и глагола ему: "О, како неразумен еси, человече. Видя, како тя бог прослави чюдотворением от святыя иконы пречистыя его матери, и почто о суетных потщался еси и вдался еси мирским позором и глумлением и пьянством, к неполезному житию сшел еси. Того ради сице тебе и случишася таковая искушения, да не уповаеши на множество богатства своего, но бога себе помощника (и не хотя пути спасенаго) взыщеши". Лука же, яко от сна возбнув и в чювство и в покаяние пришед, раскаявся о непотребном житии своем, поминая пресвятыя богородицы чюдотворнаго образа великия и неизреченный чюдеса, такожде и свое первое добродетельное житие. И плакався со слезами, горце рыдая и моляше князя Андрея Дмитриевича, да сотворит с ним милость, богатством его промыслит, яко богу угодно и пречистой его матери богородице. Еже на пользу души его, тако да устроит.

   Князь же Андрей Дмитриевич, боголюбив сый, нимало закоснев, но вскоре таковым его безчисленным богатством монастырь создав пресвятыя богородицы, глаголемый Колоческий, идеже церковь Лукою прежде поставлена бысть, в ней же бяше чюдотворяая икона божия матере, от нея же многая чюдеса содевахуся и до сего дни. Боголюбивый же князь Андрей Дмитриевич моляся чюдотворному образу пречистыя богородицы и глаголя: "Посетил мя господь бог своею неизреченною милостею таковым чюдотворным образом и град сей и окрестная веси и пределы града моего -- благословение прадед моих". И глаголя, моляся: "Державная моя помощница и великая воеводо и надеждо всем христианом, не остави нас, всегда надеющеяся на тя". И, совершив молебная пения, даде в дом чюдотворного образа пречистыя богородицы на пропитание братии села и имения множество и глаголя: "Бог с нами, никто же на ны". Тогда в том монастыре и Лука пострижеся в монашеский образ и поживе в нем неколико лет во умилении и в слезах и в покаянии дондеже и преставиея о господе. Честнаго же чюдотворнаго явления образа богоматере торжественное празднество совершается месяца июля в девятый день.

 

 

 

Статья Л.И.Журовой     Повесть о Луке Колочском

Повесть о Луке Колочском (в рукописной традиции известна под названиями: «О явлении чюдотворнаго образа пречистыя богородицы и о начале монастыря ея Колочьскаго»; «Сказание о явлении чюдотворнаго образа пречистыя богородицы, иже на Колоче»; «Слово о явлении чюдотворнаго образа пречистыя богородицы и о начале монастыря ея Колочскаго»; «Повесть о явлении чюдотворныя иконы пречистыя владычицы нашея богородицы и присно девы Марии в Можайских пределех») – памятник литературы кон. XV – нач. XVI в. П. рассказывает об основании одного из можайских монастырей; в основе ее сюжета лежат события 1413 г. на Колоче, в 15 верстах от Можайска, где простому поселянину явилась икона божией матери. М. О. Скрипиль приводит П. в качестве примера такого жанра древнерусской литературы, который «стоит на грани церковной легенды и светской историко-бытовой повести» (Скрипиль М. О. Опыты изучения древнерусской историко-бытовой повести. Докт. дис. Машинопись. С. 444–445). В комментарии к изданию П. 1958 г. М. О. Скрипиль ограничивается общими замечаниями о ней. Он пишет, что памятник появился не позднее 1-й пол. XVI в. и что в основе его сюжета лежит устное сказание. Зерно фабулы П. сохранили почти все общерусские летописи XV в. Больший интерес к событиям на Колоче проявили летописи независимого характера, потому что «чудесами и видениями защищались областные сепаратисты от наступления централизующей московской власти» (Адрианова-Перетц В. П. Основные задачи изучения древнерусской литературы в исследованиях 1917–1947 гг. // ТОДРЛ. М.; Л., 1948. Т. 6. С. 9).

Летописные материалы XV в. свидетельствуют о том, что к формированию сюжета П. имел отношение Кирилло-Белозерский монастырь, патрональный монастырь можайских князей, который в последней четв. XV в. был замешан в конфликте великого московского князя с митрополитом Геронтием. Полный текст П. дают лишь летописи XVI в. Летопись Никоновская под 1413 г. рассказывает о том, что «некий человек, именем: Лука, простых людий, ратоев убогих, последний в нищете сый, на некоем древе, в некоем месте наиде икону», что от нее многие исцелились, и ходил Лука из Колочи к Можайску, где «изыде во сретение князь Андрей Дмитриевич», а «оттуду поиде Лука со иконою к Москве и сретоша ея митрополит со епископы». Так ходил Лука «от града во град, и все давали ему имениа многа в милостыню» и стали чтить его, «яко апостола». Возвратившись в Колочу, он построил церковь и дом себе «созда, яко некий князь, и в житие неполезное» пустился: стал грабить сокольников, ловчих князя Андрея Дмитриевича. «Князь же Андрей Дмитриевич терпяше вся сия, иногда же и посылаше к нему, он же к нему сурово и жестоко отвещеваше, князь Андрей же Дмитриевич с смирением и терпением умлъчаваше». Лука же «начал ловчих княжь Андреевых бити и грабити, и медведи с ларми взимаше к себе». Но один ловчий князя решил проучить дерзкого Луку: однажды он «улови медведя, велми зла и люта суща, и повеле его вести близ двора Лукина... Ловчий же лукавьство сътвори над Лукою и в той час пусти медведя, Луке не отшедшу. И прииде медведь на Луку и едва отняша Луку от медведя, точию дыхание в ноздрех имуща». Князь Андрей Дмитриевич, видя живого Луку, обращается к нему с речью о «неполезном» житии Луки и о законном наказании, его постигшем: «...почто еси бесовьское позорище и плясание възлюбил и пианству совокупился? како тя бог прославил своея матери богородици образом чюдотворным, ты же сиа ни во что же положи, но к неполезному к мирскому житию сшел еси, так тебе и случися». Лука раскаивается, просит князя распорядиться его богатством, князь строит монастырь, Лука в нем постригается и живет до своей кончины. П. вошла в состав крупных летописных сводов XVI–XVII вв. и представлена в них тремя редакциями. Никоновская летопись, Румянцевская (ГБЛ, ф. 256, № 255), Архивский летописец (ЦГАДА, ф. 181, № 11) содержат редакцию Летописную 1 (Л-1), свод 1533 г. (ГИМ, собр. Черткова, № 115; ЦГАДА, ф. 201, № 48) – редакцию Летописную 2 (Л-2), свод кон. XVI в. (ГИМ, Музейск. собр., № 3058), свод 1652 г. (ГБЛ, собр. Большакова, № 423) – редакцию Летописную 3 (Л-3). В своем развитии П. утрачивала беллетристические элементы и приобретала окраску церковной легенды, мотив явления иконы привлекал большее внимание книжников и тщательнее ими выписывался. Рассказ о Луке, подробно переданный в Л-1, в следующих редакциях сокращается, Сюжет П. начинает трактоваться с точки зрения христианской морали. Так, в Л-2 редактор объясняет, что князь терпел бесчинства Луки «пречистыя ради богоматере», образ смирного и терпеливого князя оправдывается его боготерпимостью, тогда как в Л-1 потомок московских князей оказывается бессильным в конфликте с убогим земледельцем. Л-2 оказалась наиболее перспективной в литературной истории П., она легла в основу следующей редакции, которая вошла в Степенную книгу (редакция Cm), где сюжет еще более нивелировался в духе прославления предков великих московских князей и норм христианской морали, а наказание Луки получает следующее объяснение: «Человеколюбивый бог, иже судьбами своими хотяи спастися и в разум истинный приити и тако и сего Луку не презре в нечювьствии пребывающа, но прежде конца на покаяние обрати его сицевым образом». В таком виде П. вошла в состав многочисленных сборников смешанного состава XVI–XX вв. На основе редакции Cm складываются в XVII в. Краткая редакция (К), Синодальная (Синод), Проложная (Пр). В К нет рассказа о неправедной жизни Луки, весь сюжет построен на мотиве явления иконы; К вошла в печатный Пролог 1662 г., Латухинскую степенную пространной редакции и в сборники XVII–XVIII вв. Пр известна в одном списке (ЦГИА, ф. 834, оп. 2, № 1296, кон. XVII в.), главной особенностью этой редакции является сокращение беллетристических элементов. Единственным списком представлена Синод (ГИМ, Синод. собр., № VI-1200, 2-я пол. XVII в.), которая отличается чертами, местного сказания. Завершает летописную историю П. Л-3. Эта редакция текстологически связана с Л-2, но уделяет большее внимание религиозным мотивам, что отличает и другие редакции XVII в. Списки П. в сборниках XVII–XX вв. не позволяют выделить особых вариантов и редакций, так как не имеют существенных разночтений и восходят к Ст. В это время П. представляла собой уже «мертвый» текст, который переписывался в сборниках, составлявшихся по теме: сказания об иконах, явившихся на Руси. Изд.: Никоновская летопись // ПСРЛ. М., 1965. Т. 11. С. 221–223; Книга Степенная царского родословия // Там же. СПб., 1908. Т. 21, ч. 2. С. 446–448; Мазуринский летописец // Там же. М., 1968. Т. 31. С. 99–100; Русские повести XV–XVI веков / Сост. М. О. Скрипиль. Л., 1958. С. 116–118; Древнерусские предания (XI–XVI вв.). М., 1982. С. 309–317; ПЛДР. Конец XV – первая, половина XVI века. М., 1984. С. 52–57. Лит.: Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1819. Т. 5. Примеч. 254. С. 163; Архангельский А. С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев: Их литературные труды и идеи в Древней Руси. Ч. 1. Нил Сорский. СПб., 1882. С. 204 (ПДП. Т. 26); Никольский К. Материалы для истории исправления богослужебных книг // ОЛДП. СПб., 1896., № 115. С. 44; Бахрушин С. В. Княжеское хозяйство XV и 1-й половины XVI в. // Сборник статей, посвященный В. О. Ключевскому. М., 1909. С. 588; Иконников В. С. Опыт по историографии. Киев, 1911. Т. 2, ч. 1. С. 1801; Голубинский. История церкви. 1911. Т. 2, ч. 2. С. 601–603; Полный православный богословский энциклопедический словарь. Б. м., б. г. Т. 1. Стб. 1414; Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XVI–XVII вв. M., 1957. С. 270–271; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1960. Т. 4. С. 499–450; Демкова Н. С., Дмитриева Р. П., Салмина М. А. Основные пробелы в текстологическом изучении оригинальных, древнерусских повестей // ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 151; Журова Л. И. 1) Известия о Луке Колочском в летописных сводах XV в. // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979. С. 28–36; 2) Ранние редакции Повести о Луке Колочском // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 5–17; 3) Из литературной истории Повести о Луке Колочском // Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980. С. 143–154.

Л. И. Журова

 

Прочитано 4279 раз

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить