На православных форумах раздается достаточно много голосов, упрекающих Церковь в том, что она намеренно не замечает многих сложнейших проблем своей русской паствы. А если и замечает, то упорно уклоняется от каких-либо действий, направленных на изменение откровенно пугающей ситуации. И русский народ остается в одиночестве со своими бедами.
Так что же ждет народ от Церкви и чем может она ответить на эти ожидания?
Народ ждет от Церкви внимания не только к вопросам жизни вечной и спасения души, но и к вопросам социальным и экономическим. Ситуация в стране настолько тяжела, что на первый план уже выходят вопросы национальные и политические. У многих еще теплится надежда на то, что Церковь возглавит духовное и мирное сплочение русского народа перед угрозой национальной катастрофы. И первым шагом Церкви в этом сплочении должна стать принципиальная оценки действий властей. А в ответ – тишина. Это вызывает естественную болезненную реакцию. Один из участников форума РНЛ под ником Москальцов (27.01.2011) высказался по этому поводу так:
«Если церковные верха не только не поддерживают, но осуждают сопротивление народа действиям и идеологии нынешних властей, то не является ли обманом народа прославление А.Невского, С.Радонежского, Иоанна Снычева?.. На деле нам рекомендуют лишь получше приноровиться к беспределу, сохраняя духовное совершенство и спокойствие. Спокойствие потому, что плохо - это значит хорошо: для души, ибо она лишь в страданиях очищается. Мучеников, даешь побольше мучеников! А, стало быть, и спасенных душ. Нечего и думать перечить, противиться власти - бесовское это дело».
Хотя здесь и слышится ирония, но ирония горькая. Ирония безнадежности.
Тут же на форумах раздаются многочисленные голоса и против вовлечения Церкви в мирские дела. Особенно усиливаются эти голоса в тех случаях, когда речь заходит о том, чтобы Церковь как-то обозначила свою позицию по острейшим вопросам внутренней жизни страны. Еще более негативную реакцию вызывают призывы к тому, чтобы Церковь своим авторитетом способствовала установлению в России более справедливого общественного устройства. Вот один из наиболее типичных ответов, оправдывающих неучастие Церкви в жизни общества (сайт «Русская народная линия», тема: «Секретный доклад Епископа Приамурского» от 24.01.11):
«И тысячу лет назад, и сто лет, и сегодня Церковь знала, что единственно важные проблемы для человека - духовные. Неужели в предреволюционные годы православным следовало вместе с сектантами, вместе с Гапоном вещать о "несправедливости современного строя экономической жизни"? В Евангелии ведь не о "экономических проблемах" говорится, а о том, что трудно богатому войти в Царство Небесное. А бедность спасению вовсе не мешает: "имея пропитание и одежду, будем довольны тем". В наше время и пропитание, и одежду обеспечить себе несложно. А вот стремление к "справедливости" - верный путь к катастрофе. Не дай Бог от имени Церкви будут к этому призывать».
Не только я, но и многие из участвующих в обсуждении не согласились с подобной точкой зрения. Есть все основания считать, что сто лет назад именно Церковь могла изменить ситуацию, если бы решилась взять на себя заботу о построение справедливого общества. Проявив инициативу в деле утверждения народной «правды», священноначалие удержало бы Россию от последующих чудовищных потрясений и трагедий. И страна мирно пришла бы к экономическому процветанию и духовному расцвету
. Напомню читателю, что перед революцией российская жандармерия под руководством Зубатова организовывала общества рабочей трезвости и выступала довольно часто защитниками интересов рабочих в их спорах с предпринимателями. Парадокс, но полиция взяла на себя функции профсоюзов! Можно ли расценивать подобную деятельность людей в форме лишь как верный путь к катастрофе? Вернее было бы расценить ее как движение к социально ориентированному обществу. Жаль, что Церковь не заметило этого полезного начинания.
Уже после революции князь Николай Жевахов с болью писал о странном молчании Церкви перед лицом надвигающейся катастрофы и упорном нежелании или неумении православных иерархов встать на защиту тех истин, которые они проповедывали:
"Поразительнее всего то, что в этот момент разрушения православной русской государственности, когда руками безумцев насильственно изгонялась благодать Божия из России, хранительница этой благодати Православная Церковь, в лице своих виднейших представителей, молчала. Она не отважилась остановить злодейскую руку насильников, грозя им проклятьем и извержением из своего лона, а молча глядела на то, как заносился злодейский меч над священною Главою Помазанника Божия и над Россией, молча глядит и сейчас на тех, кто продолжает делать свое антихристово дело, числясь православным христианином"
Церковь не всегда была равнодушной к вопросам справедливости в мирской жизни. Увещевать сильных мира сего и защищать сирых – это была одна из неукоснительных обязанностей русских пастырей. И многие следовали этому. Вспомним, хотя бы митрополита Филиппа, удерживающего Ивана Грозного от неистового пролития русской крови и принявшего смерть за свое сопротивление злой воле царя. Но впоследствии это сострадание к униженным и оскорбленным как-то незаметно ушло из церковной практики. Пастыри дистанцировались от мирских вопросов, а вместе с этим стали терять и свой авторитет. Отсутствие авторитета наиболее пагубно сказалось в годы революций и гражданской войны. В тяжелейшие времена национального противостояния Церковь и народ не услышали друг друга. Возможно, что Церкви нечего было сказать своему народу в эти черные дни, поскольку она давно разучилась разговаривать со своей паствой. Нечто подобное произошло и в 1993 году - тогда Россия стояла на пороге гражданской войны, но патриарх так и не обратился к народу, а по какому-то надуманному поводу торопливо улетел в США...
Думаю, что исторический урок начала XX века года наглядно доказывает, что Церковь должна быть со своим народом не только в храмах, но и во всех его бедах. И вместе с ним энергично искать выходы из экономических и социальных тупиков, в которые попадает общество стараниями нерадивых властей. Она должна ходатайствовать за свою паству не только перед Богом, но и пред властями.
Именно так понимает свою историческую миссию греческая Церковь. В 1821 году она возглавила народное восстание против османского ига и с тех пор всегда остается со своим народом, не страшась возвысить свой голос до осуждения властей, если видит в их действиях пренебрежение национальными интересами.
В наши дни именно так поступил греческий Митрополит Месогейский и Лавреотийский Николай, который не только резко отозвался о политическом курсе властей, но и призвал народ к сопротивлению. Митрополит полагает, что народ не в состоянии больше терпеть сложившееся положение и призывает людей «подняться, показать силу и взять ответственность за свои судьбы в собственные руки».
Не будет большим преувеличением сказать, что весь русский народ ждет от русской Церкви именно такой же активности. Но ее нет. Сами пастыри довольно энергичны в отрицании самой возможности своего участия в мирских делах. Не знаю, что ими движет – страх ответственности, предвидение лишних и обременительных забот или соображения теологического характера. Но все это доводы видятся неуместными и надуманными, если принять во внимание, что рушится не только одно материальное благополучие русского народа. Рушится сама Россия. Отечество в опасности! И святой долг гражданина сделать все для его спасения. И если духовные пастыри уклоняться от участия в этом спасении, то это будет выглядеть как откровенное предательство.
Конечно, у нас есть печальный пример участия бывшего священника Глеба Якунина в парламентской деятельности. Не знаю, что хорошего он сделал для страны, но негативное впечатление от его личности осталось у многих. Хотя я не считаю, что это типичный случай, но все же данный пример показывает, что у Церкви должен быть свой путь общения с народом и властью. Ее голос не должен тонуть в многоголосье народных избранников.
Каким же может быть участие Церкви в мирских делах? Ограничиваться одними проповедями мира и справедливости, заботиться по мере возможности об униженных и оскорбленных? Или же ее представители должны занимать места в законодательных и исполнительных органах власти и принимать живейшее участие в деле построения справедливого общества?
А может быть, это участие должно быть значительно весомей?
Я не буду приводить примеры исламских стран, где духовные лица участвуют в управлении государством. Христианство, даже в его католическом варианте, нам ближе и понятней. Поэтому приведу один любопытный пример успешного построения общества на принципах справедливости, равенства и христианской этики, который некогда осуществили иезуиты.
***
Парагвай
Примерно 400 лет назад начался удивительный эксперимент, который провела католическая церковь. Это была первая и необыкновенно удачная попытка построить социально ориентированное государство с идеальным устройством. Другими словами - попытка воплощения царства Божьего на земле. Примечательно то, что католическая церковь построила это государство не в Европе, а среди каннибалов Южной Америки. Государство это существовало около 150 лет и оказалось вполне жизнестойким, с прочной идеологией и экономикой. Возможно, оно существовало бы и до нашего времени, но этому помешали обстоятельства, связанные с началом разрушения католической церкви в Европе.
Для того, чтобы читатель имел представление об этом государстве, я даю в сокращении статью С.Н. Сомина «Государство иезуитов в Парагвае».
« Государство, созданное иезуитами среди индейского племени гуарани, не оставило равнодушным многих мыслителей. До сих пор католики не знают как «парагвайский эксперимент» оценивать – как великую победу католицизма, или как еретическую попытку построения Царства Небесного на земле, о которой лучше помалкивать. Конечно, источников, описывающих порядки в государстве, явно недостаточно: иезуиты о порядках в этом государстве особенно не распространялись, да и гостей пускали с большим разбором. И тем не менее, «эксперимент» получил достаточную известность. При этом интересно, что такие ненавистники церкви как Вольтер и Монтескье отнеслись к нему положительно. Вольтер назвал государство «в некоторых отношениях триумфом человечества», а Монтескье писал: «В Парагвае мы видим пример тех редких учреждений, которые созданы для воспитания народов в духе добродетели и благочестия. Иезуитам ставили в вину их систему управления, но они прославились тем, что первые внушили жителям отдаленных стран религиозные и гуманные понятия».
Отрицательно относятся к нему представители коммунистического движения. Поль Лафарг, заключая книгу «Иезуитские республики», пишет, что Республика иезуитов «ни в каком случае не была коммунистическим обществом, где все члены принимают равное участие в производстве сельскохозяйственных и промышленных продуктов и равные имеют права на произведенные богатства. Она была скорее капиталистическим государством, где мужчины, женщины и дети, осужденные на принудительную работу и телесное наказание, лишенные всяких прав, прозябали в равной нищете и равном невежестве, как ни блестяще процветали земледелие и промышленность в стране, как ни велико было изобилие богатств, производимых ими».
Так или иначе, но замолчать совсем феномен государства иезуитов было нельзя: это был из ряда вон выходящий случай. Представьте: в то время как Россия переживает огромный и сложный период своей истории – от смутного времени до императрицы Елизаветы – на другом конце света, в Южной Америке существует «живая утопия», христианское государство, строго коммунистическое по своему социальному строю.
Образование «государства».
Идею создать христианско-коммунистическое государство в Парагвае приписывают иезуитам оо. Симону Мацете и Катальдино. По некоторым сведениям, они разработали проект такого государства, используя «Город Солнца» Кампанеллы (книга вышла в 1623г). По мысли основателей, государство создавалось для организации правильной религиозной жизни верующих в духе первых христиан. Целью его было спасение души. В основу государства были положены коммунистическое хозяйство, имущественное равенство и изоляция от остального мира..
Жизнь в «государстве».
В 1645г. иезуиты получают от короля Филиппа III привилегию на невмешательство светских властей в их колониальную деятельность. С этого времени государство иезуитов входит в пору своего расцвета.
Иезуиты образовали 31 редукцию, с населением от 250 до 8 тыс. человек. Их объединение под началом руководителя провинции и назвали «государством иезуитов». Редукции представляли собой укрепленные поселения, в каждом из которых было только два отца-иезуита – администратор и духовник. Кроме того, была администрация из туземцев-«коррехидов», во главе с касиком, т.е. старейшиной. На все общественные должности раз в год назначались выборы, в которых участвовало все население редукции. Частые набеги испанских «паулистов» (охотников за рабами) заставили иезуитов к 1639г. создать из индейцев свою армию, - хорошо обученную, вооруженную ружьями и управлявшуюся офицерами-индейцами. Отец Антонио Сепп, посетивший одну из крупнейших редукций – Япею – нашел там великолепные здания из камня и дерева, фабрики, магазины, арсенал, тюрьму, прядильную для старых женщин, аптеку, больницу, гостиницу, кирпичные заводы, печи для обжига извести, мельницы, красильни, литейные (для колоколов).. Вокруг хижин гуарани было много садов и поля риса, табака, пшеницы, бобов и гороха. Впрочем, жилища туземцев были просты – однокомнатные хижины из тростника (позднее – из камня) без навесных дверей, окон и дымовых труб.
Социальная организация редукций поражает воображение. Частной собственности не было (это было в соответствии с традициями гуарани, не знавших собственности). Правда, каждой семье выдавался небольшой личный участок, на котором, однако, можно было работать не более трех дней в неделю. Остальное время – работа на общественное хозяйство. Все выработанное помещалось в общественные склады, откуда всем выдавалось поровну. Деньги применялись только на свадебном обряде: жених «дарил» невесте монету, но после венца монета возвращалась. Хотя торговля внутри редукции отсутствовала, однако существовала государственная внешняя торговля: продукты сельского хозяйства и фабричные изделия сплавлялись по Паране к океану и там обменивались на необходимые государству вещи. Индейцев в таких путешествиях всегда сопровождал священник. За время существования государства иезуиты внедрили прогрессивные агротехнические технологии, в результате гуарани сумели полностью обеспечить себя продуктами. Стало процветать различные виды ремесел, в том числе – ювелирное, часовое, швейное, судостроительное: гуарани строили корабли крупнее тех, что строились на лондонских верфях. Расцветали художественные промыслы – ткачество, резьба по дереву и камню, гончарное дело.
Вся жизнь редукций была подчинена церковным установлениям. Были возведены величественные, богато украшенные храмы. Присутствие на богослужениях было обязательно. Все причащались установленное число раз.
Уровень преступности был чрезвычайно низкий. В подавляющем большинстве случаев наказания ограничивались епитимьей (молитва и пост), замечаниями или публичным порицанием. Правда, иногда приходилось применять более серьезные меры: наказание палкой (не более 25 ударов) или тюремное заключение, срок которого не превышал 10 лет. Смертной казни не было, хотя и случались убийства. В нравственном отношении гуарани сделали громадный скачок. Каннибализм был полностью ликвидирован. Отцы добились перехода в основном на растительную пищу. Но и мясную давали вволю, хотя только вареную. Отметим, что ночью выходить на улицу запрещалось, а выход за границы редукции возможен был только по благословению отца-иезуита».
Эти ли меры, или высокая социальная защищенность, дали удивительный рост населения: в лучшие времена численность «государства» составляло не менее 150 тыс. чел. (говорится даже о 300 тыс. чел.)».
Должен заметить, что Парагвайская республика прекратила свое существование не в силу своей нежизнеспособности или нежелания гуарани жить в обществе с подобным устройством. Сами они называли свои редукции «местами без зла», и это свидетельствует о высокой оценке подобного социального устройства общества. Республика иезуитов пала в силу того, что орден иезуитов был запрещен Ватиканом. Этого запрещения добились исключительно масонские ложи, достигшие в XVIII веке огромного политического влияния. Именно орден иезуитов был той силой, которая могла остановить рост масонских организаций. Но вольные каменщики нанесли превентивный удар и опередили своего противника. Запрет распространился не только на деятельность иезуитов, но и на их государство, территория которого была поделена между соседними странами, а государственное устройство орденской республики было разрушено.
Конечно, современные противники теологического государства усмотрят в этом удивительном для своего времени социальном эксперименте массу недостатков, припишут ему элементы военного коммунизма, насильственное насаждение клерикализма, принудительный труд, ограничение свободы выбора и прочие недостатки, которые так хорошо видятся из нашей современности. Но какие бы слова порицания не раздавались в его адрес, этот пример успешного построения государства силами священников остается уникальным явлением своего времени. Удивительно то, что государство иезуитов просуществовало, практически, без внутренних конфликтов 150 лет. Учитывая, что европейцев среди туземного населения было считанное количество, можно только восхищаться тем нравственным авторитетом, который они внушили каннибалам, и который помогал сохранять единство этой республики. Они обошлись без ЧК, без КГБ и ФСБ. И государство только процветало.
Наши современные либералы без устали жалуются на то, что русский человек и ленив, и глуп, и не дисциплинирован, и склонен к фашизму и прочее. Именно это, якобы, мешает построить им идеальное общество. Иезуиты оказались в худшем положении - они попали в землю каннибалов и без террора и ГУЛАГов, без 282-й статьи и призывов к толерантности сумели построить довольно успешную государственную систему, ориентированную на социальную защиту человека. Разве этот опыт не достоин изучения и повторения?
Как бы мы ни относились к иезуитам, но их деятельность в деле построения государства и успешное решение многих вопросов общественного устройства достойны всяческой похвалы. Достойны уважения и их усилия по распространению нравственности среди каннибалов. Пожалуй, отцы-иезуиты оказались не только талантливыми государственниками, но и в большей мере талантливыми педагогами.
Я не призываю к построению теологического общества с коммунистическим укладом. В этом католическом опыте я вижу всего лишь вдохновляющий пример того, что Церковь может принимать участие в социальной и государственной жизни своего народа. Притом, довольно успешно.
Видимо, и у католиков есть теологические запреты на участие священников в мирских делах. Но нашлись все же среди них энергичные и смелые люди, которые пренебрегли этим запретом во имя высоких целей.
Сейчас многие силы в России крайне заинтересованы в том, чтобы Церковь самоустранилась от всяческих социальных и политических процессов. Ее хотят видеть смиренно стоящей на обочине народной жизни. Протоиерей Алексей Уминский на сайте «Православие и мир», об этом сказал с предельной откровенностью:
«Конечно, государству выгодна молчащая Церковь, которая только строит храмы, открывает приходы, которая занимается только тихой благотворительностью и низовой миссией. Это все очень миленько, приятненько, потому что это никак не влияет ни на политику, ни на экономику, ни на что. Потому что и экономика, и политика сейчас строятся на принципах не справедливости, а личной заинтересованности и связи с криминалом. Это уже не надо доказывать, это все давно известно, шито белыми нитками».
И в этом устранении Церкви и священников от участия в мирских делах не последнюю роль играют некоторые догматические запреты. Но надо помнить, что сейчас перед русским народом стоит не столько вопрос о построении идеального общества, как вопрос о близкой национальной катастрофе. История и народ не поймут Православную Церковь, если Она не использует свой опыт и свое влияние для изменения ситуации. Если Она в предвидении крушения русского мира все еще будет продолжать держаться религиозных запретов на мирскую деятельность.
Как пример того, что священники видят необходимым участие Церкви в мирских делах, приведу интересную статью протодиакона Сергия Шалберова «Спаси, батюшка». РНЛ 10.03.2011
«Основы социальной концепции РПЦ» прямо говорят, что если власти действует неправедно, если они притесняет народ, если нарушается правда Божия, то Церковь должна встать на сторону паствы, на сторону народа Божьего, чтобы заслонить «своей спиной» народ Божий от неправедных действий. Это древнейшая обязанность и традиция Церкви - «печаловаться», т.е. заступаться, просить, защищать. Однако на деле пастыри обычно ограничиваются исповедью и причастием несчастного, советуя «униженным и оскорбленным» писать жалобы в прокуратуру и далее - вплоть до Приемной Президента и Страсбургского суда.
В действительности многие приходские священники просто не хотят портить отношений с власть имущими и потому стараются дипломатично уклониться от Христовых повелений заботы о пастве и печаловании о ней перед лицом властей. Понять их можно. При развернувшемся массовом храмостроительстве местным батюшкам куда чаще приходится «печаловаться» перед властями о материальных нуждах прихода. Это нормально. Но при теплых взаимоотношениях не каждый пастырь имеет такой масштаб души, чтобы дерзнуть обличить могущественного человека, оказавшего благотворительную услугу храму, а ныне обижающего маленьких людей. Стоит ли удивляться, что многие простолюдины отворачиваются от Церкви, ошибочно думая, что Церковь слишком близка к коррумпированной власти, что Церковь не за народ.
А ведь ремонт храма и разнообразные технологические заботы - это совсем не главное в церковной жизни. «Церковь - не стены церковные, но законы церковные» - говорил святитель Иоанн Златоуст. И не станет ли наша Церковь вместе с силовыми структурами и телевизионным одурманиванием еще одним «предохранительным клапаном» для спуска социального давления, если мы, служители Христовой Любви, начнем умалчивать о проблемах народа Божьего, которые на самом деле волнуют и затрагивают всех нас?
Людям обязательно надо знать, что настоящее и что - не настоящее..."
Надо полагать, что подобная точка зрения близка некоторым из иерархов Русской Православной Церкви. И они видят мирный выход из критической ситуации в том, чтобы поставить Священоначалие во главе государства. Или же, слить воедино власть и Церковь. В 2010 г. на сайте «Русская народная линия» ,была опубликована статья Алексея Бахмутова «Патриарха Кирилла – в Президенты России». Видимо, это была попытка, если не всколыхнуть общественное мнение новой национальной идеей, то, по крайней мере, услышать реакцию народа и власти на нее.
Стоит процитировать некоторые положения этого интересного предложения:
«Похоже, в рамках предлагаемого нам с вами выбора между хорошим и ещё лучшим, трудно надеяться на спасение нации от коррупции, моральной деградации и физического вымирания. Какой бы из предлагаемых двух вариантов мы не выбрали (т.е. между Путиным и Медведевым. Прим. В.К.), решения реальных, животрепещущих, а невыдуманных, проблем нации ожидать не приходится…
Какой президент нам нужен сейчас?
Нам нужен президент, который думает категориями простых людей, которого волнуют вопросы семьи и образования, морали и здравоохранения, социальной защиты основной массы населения, тот, кто во главу угла стоящих перед нами задач, ставит возрождение морально здорового человека, восстановление духовного потенциала России и численности титульной нации. Если не двигаться в этом направлении сознательно, планомерно и настойчиво, нам не понадобятся плоды инноваций и модернизаций, в наших инноградах некому будет жить, а в экономике окончательно утвердится принцип «убить завод и сказачно разбогатеть»…
Оглянемся вокруг: в нынешней России есть одна-единственная сила, которая объединяет пахарей и банкиров, инноваторов и механизаторов, литераторов и врачей, детей и взрослых, великих постников и бывших алкоголиков, недавно принявших обет трезвости. Это - Русская Православная Церковь. У нас есть один национальный лидер, который думает категориями, близкими и понятными каждому из нас: о наших детях, о наших братьях, о наших грехах, о нашем спасении. Это – предстоятель Русской Православной Церкви Патриарх Кирилл. Пусть будет Дума такая, какая она есть, пусть будет политическая структура, выстроенная героическими усилиями действующей власти, такая, какая она есть. Не в этом суть. Главное сейчас - привести к власти Лидера, который думает о спасении нации. И кроме Патриарха, другой, равной ему по силе духа, по отсутствию личных материальных интересов и честолюбивых планов, личности национального масштаба у нас просто НЕТ».
Статья эта резко выбивалась из общего тона тех статей, которые размещала на своих страницах РНЛ. Выбивалась тем, что не признавала Путина единственно возможным лидером страны. Это дает право подозревать, что статья эта исходила от высших иерархов церкви, поэтому главред Степанов так смело и опубликовал ее, не смотря на отсутствие в ней привычного для РНЛ пропутинского духа.
Но суть не в политесе. По-существу, автор статьи выдвигает идею построения справедливого государства с духовными лидерами во главе. То есть, ту идею, которую осуществили иезуиты четыреста лет назад среди людоедов Южной Америки. И это еще раз подтверждает, насколько последователи Игнатия Лойолы опередили свое время.
Но российская власть быстро и решительно пресекла эти робкие попытки внедрения в русское сознание мыслей о мирском спасении под руководством Церкви. Подобные статьи больше не печатались, да и сама мысль о Патриархе-Президенте была объявлена крамольной. Идея была растоптана в зародыше.
Степанов не рискнул далее отстаивать идею о Патриархе-Президенте и энергично переключился на внедрение в национальное сознание мыслей о необходимости возрождения в России монархии. Кто будет монархом - прямо не говорилось, но выбор был очевиден.
Таким образом, даже попытка обсуждения идеи построения теократического общества была пресечена.
Власть отказалась пускать Церковь в свои дела. Но значит ли это, что Церковь должна согласиться с таким решением? В свое время митрополит Иоанн (Снычев) произнес поистине пророческие слова «Дай нам Бог понять, наконец, всю меру нашей сегодняшней ответственности, всю важность момента, весь ужас катастрофы, ожидающей нас, если мы не найдем в себе сил противостоять яростным порывам зла, терзающим страну»
Страна стремительно катится к катастрофе, и в такой ситуации Церковь не имеет права стоять в стороне. Она просто обязана идти к людям и с Богом в сердце пытаться, если не строить новую жизнь, то, хотя бы, попытаться предотвратить русский апокалипсис. Не во славу себе, а для сохранения самого имени православного русского человека.