1.Голядь

В русских летописях племя голядь упоминается всего два раза. Первый раз в записи за 1058 год, в которой сообщается о победе Изяслава Ярославича над голядью. Запись эта очень краткая – в ней всего три слова: «Победи Изяслав голядь» (ПСРЛ, 1962, с. 114).

Из этого летописного известия нельзя понять, где территориально размещалась голядь, к какому этносу она относилась, чем был вызван военный конфликт. Чтобы понять все это, прежде всего надо определиться с областью расселения этого племени. Историки до сих пор высказывают различные мнения относительно того, где воевал Изяслав.. Так например, В.Т. Пашуто считал, что Изяслав совершил поход к берегам Балтийского моря, где проживало прусское племя галиндов. Именно галинды, как считал Пашуто и некоторые другие  историки, и стали в русских летописях называться голядью.

Другие историки с этим не согласились. В.В.Седов по этому поводу высказал следующие сомнения: «Изяслав в эти годы находился на Смоленщине и в Северо-Западной Руси, был занят "установлением" этих земель и вряд ли оттуда мог организовать поход в далекую прусскую Галиндию».

И он сделал предположение, что Изяслав ходил походом не на север, а на восток от Киева, в область левых притоков Оки. Именно там летописи впоследствии указывают область расселения голяди.

Почти сто лет спустя после Изяслава, был совершен еще один поход против голяди. И в записи об этом походе летописец указал конкретное место обитания этого народа. Под 1147 годом сообщается, что черниговский князь Святослав Ольгович с дружиной пошел на голядь, жившую на Протве, разорил ее города и «обогатился полоном».

Предыстория этого похода такова. В 1146 году умирает великий Киевский князь Всеволод Ольгович, и на Руси начинается очередная княжеская междоусобица между Ольговичами и Мономаховичами, желавшими захватить киевский стол. Младший брат Всеволода, Святослав, изгоняется из своего Черниговского удела. Он то скрывается в городах своего княжества, то сражается, то активно ищет себе союзников среди половцев и владимиро-суздальских князей.

Летопись сообщает, что Святослав из Чернигова ушел в Козельск, потом отступил в Дедославль, а из него бежал в   Осетр Мономаховичи заняли и этот город. Но ситуация вскоре изменилась. Половцы присылают Святославу в помощь триста всадников, прислал помощь и суздальский князь Юрий Долгорукий – он отправил к Святославу своего сына Ивана с дружиной. Усилившись, Святославом вновь вернулся к Осетру и захватил его. Затем он останавливается на Оке в устье Протвы и какое-то время находится здесь Возможно, он ждал ледостава, и когда лед на реках установился, Святослав с дружиной поднимается вверх по Протве и разоряет поселения голяди.

Чем вызван этот набег – не совсем понятно.   Летописный текст не дает ответа на вопрос, почему Святослав с дружиной, вместо того, чтобы освобождать Чернигов, направляется в военный набег на Протву. Возможно, на этом настаивал Юрий Долгорукий. Он соглашался оказать военную помощь Святославу в киевских делах после успешного завершения своих пограничных споров со смоленским и новгородским княжествами.

Весной следующего 1147 года Святослав получает приглашение от Долгорукого посетить его в Москве. Встреча состоялась, князья подтверждают свой военный союз, и Святослав вновь продолжил свой поход по Протве. И лишь после того, как союзные дружины добились некоторого успеха в столкновении с противниками Юрия Долгорукого, Святослав возвращается в Черниговское княжество и изгоняет из него своих врагов. Юрий Долгорукий мирится со Смоленском и Новгородом. На этом междоусобица и заканчивается.

В Лаврентьевской летописи об этих событиях сохранилась следующая запись :

«В лето 6655.

Иде Гюрги воевать Новгорочкой волости, и пришед взя Новый Торг и Мьсту всю взя; а ко Святославу присла Юрьи повеле ему Смоленьскую волость воевати; и шед Святослав и взя люди Голядь, верх Поротве, и так ополонишася дружина Святославля. И прислал Гюрги и рече: «Приди ко мне, брате, в Москову». Святослав же еха к нему с дитятем своим Олгом, в мале дружине, пойма с собою Володямера Святославича; Олег же еха наперед к Гюргеви, и да ему пардус. И приеха по нем отець его Святослав, и тако любезно целовастася, в день пяток, на похвалу святой Богородици, и тако быша весели. На утрий же день повеле Гюрги устрояти обед силен, и створи честь велику им, и да Святославу дары многы, с любовию, и сынови его Олгови и Володимиру Святославичю, и муже Святославле учредих, и тако отпусти и».

(Перевод)

«В 1147 году.

Пошел Юрий воевать Новгородскую волость и, придя, взял Новый Торг и всю Мсту. А к Святославу послал Юрий, повелел ему воевать Смоленскую волость. И Святослав пошел и захватил голядь вверх по Протве; и дружина Святослава набрала так пленных. И прислал к нему Юрий со словами: «Приходи ко мне, брат, в Москву». Святослав поехал к нему с сыном своим Олегом и небольшою дружиною и взял с собою Владимира Святославича. А Олег поехал вперед к Юрию и подарил ему барса. Вслед за ним приехал его отец Святослав, и они сердечно встретились с поцелуями в пятницу, в день похвалы святой Богородицы, и были веселы. На другой же день Юрий повелел устроить большой пир и оказал князьям великую честь; и дал Святославу, в знак любви, много даров, и одарил сына его Олега, и Владимира Святославовича, и Святославовых мужей, и так отпустил его».

Русский историк В.Н. Татищев несколько подробнее описывает этот поход. В своем труде он использовал утраченную в московском пожаре 1812 года так называемую «Раскольничью летопись».

История Российская. Часть 2. Гл.18

«Умер Иванко Юриевич. Борис Юриевич. Глеб Юриевич. Поротва р. Любенск.

Февраля 24 в понедельник преставился Иванко Юриевич (сын Юрия Долгорукого, находился при князе Святославе Ольговиче). А наутро приехали к Дону братья его Борис и Глеб и, уведав о том, приехали к Святославу. И с великим плачем погребши тело его, возвратились в Суздаль к отцу с великою жалостию. Святослав тоже имел сие себе за великую печаль, ибо оного Ивана Юриевича из-за его добродетелей в великой любви и почтении содержал. И потом пошел в верховье Оки и стал на устье Поротвы во граде Любенске. Тут прислал к нему Юрий одного из слуг своих с письмом, уговаривая, чтоб об Иванке не печалился, обещая ему прислать другого сына. При том же прислал ему дары многие, не только ему и княгине, но и вельможам его по немало.

6655 (1147). Война Юрия на Новгород. Торжок взят. Война на смоленского. Поротва р. Голяд гр. Кучко убит. Брак Андрея I. Москва построена. Владимир Святославич. Пардус. Любенск. Сыренск.

Юрий Владимирович, злобствуя на племянников Мстиславичей, неоднократно требовал от новгородцев, чтоб, Мстиславичей выслав, взяли сына его. На что они ему оправдывались учиненною клятвою отцу их Мстиславу. За что он, озлобясь, пошел с войском на области Новгородские. И, придя, вскоре Торжок взял и по Мсте всю область их разорил. Тогда же Святославу Олеговичу велел идти разорять Смоленскую область, который, пойдя вверх по Поротве, взял град Голяд, в котором людей всех пленил. И с тем послал Юрию известить, надеясь, что он новгородцев, поскольку в смятении бывших, покорит и принудит в свою волю. Но ему сильно повредила следующая причина. Юрий хотя имел княгиню любви достойную и ее любил, но при том многих жен подданных часто навещал и с ними более, нежели с княгинею, веселился, ночи напролет на скомонях (музыка) поигрывая и пия, препровождал, чем многие вельможи его оскорблялись, а младые, последуя более своему уму, нежели благочестному старейших наставлению, в том ему советом и делом служили. Между всеми полюбовницами жена тысяцкого суздальского Кучка наиболее им владела, и он все по ее хотению делал. Когда же Юрий пошел к Торжку, Кучко, не могши ни поношения от людей терпеть, ни на оных Юрию жаловаться, ведая, что правду говорили, более же княгинею возмущен, не пошел с Юрием и отъехал в свое село, взяв жену с собою, где ее посадив в заключение, намеривался уйти к Изяславу в Киев. Юрий, уведав о том, что Кучко жену посадил в заточение, оставив войско без всякого определения, сам с великою яростию наскоро ехал с малым числом людей на реку Москву, где Кучко жил. И, придя, не допрашивая ни о чем, Кучко тотчас убил, а дочь его выдал за сына своего Андрея. Полюбив же весьма место то, заложил град и пребывал тут строя, пока брак Андреев не совершил. Для оного веселия звал к себе Святослава и с сыном его Олегом. Он же, не отказываясь, приехал и с собою привез Владимира Святославича, а Олег, сын Святослава, наперед приехал; его же Юрий одарил и дал ему барса. Потом приехал Святослав в день Похвалы пресвятой Богородицы, июля 28-го, и принят с великою любовию и честию. И совершив при них брак, с великим торжеством празднуя 5 дней, потом одарив Святослава, детей его и служителей, с великим довольством и любовию отпустил. Сам же по окончании веселия возвратился с детьми своими в Суздаль, а Святослав к Любеку, оттуда к Сыренску, оттуда перейдя Оку, остановился. Тут умер Святославов добрый старец Петр Илиин, который был при отце его Олеге и от старости не мог на коне сидеть, ибо был более 90 лет».

После разорения 1146-1147 гг. голядь навсегда исчезает из русских письменных источников.

Какие выводы можно сделать на основе этих летописных известий?

Основной вывод – голядь была довольно слабым и малолюдным племенем, обитавшим на ограниченном пространстве по реке Протве. Военный набег Святослава основательно подорвал силы этого племени, и оно, если и не было окончательно уничтожено, то остатки этого народа быстро растворились среди окружающих племен. На этом история этого этноса и закончилась

Именно такой точки зрения придерживался и Карамзин, и Соловьев, и ряд других историков XIX века. Такая же точка зрения господствует и во взглядах современных историков, и они, если и упоминают голядь в своих работах, то лишь вскользь, как незначительное явление отечественной истории.

                                 2.Область обитания голяди

В конце XIXвека подобная точка зрения на голядь, как слабый и малочисленный этнос, подверглась некоторому сомнению. Н.П.Барсов, замечательный русский исследователь и ученый, если и не опроверг этот исторический стереотип, то заставил в нем сомневаться.

В своей работе «Очерки русской исторической географии» он применил новый для того времени метод исследования, основанный на   тщательном изучении топонимов и гидроним. Именно в названиях рек и населенных пунктов зачастую сохранились следы пребывания на данной территории исчезнувших народов и племен.

В русских летописях упоминается довольно много территорий и народов,   географическое местоположение которых в настоящее время определить практически невозможно. Летописец, упоминая эти народы, исходил из того, что в его время все были хорошо осведомлены о том, где они живут. Поэтому он считал излишним делать какие-либо   дополнительные пояснения. Например, в «Слове о полку Игореве» упомянуты народы хинова и даримела, но не указаны места их расселения. Прошли века, эти народы исчезли, а вместе с ними исчезла и память о них, и историкам остается только делать предположения о том, где они географически могли размещаться.

В подобной ситуации только изучение гидронимов и топонимов позволяло дать некоторые ответы на, казалось бы, неразрешимые вопросы. Этот метод, примененный впервые в России Барсовым, оказался довольно успешным и помог   ему определить места проживания некоторых племен и народов

Не обошел Барсов вниманием и голядь. Изучив карты центральной и западной части Российской империи и отыскав гидронимы и топонимы с корнем ГОЛД или ГОЛ, он значительно расширил область предполагаемого расселения голяди:

«Из половины XII века мы имеем положительные указания, что люди Голядь жили в пределах Смоленского княжения, где-то близ р. Поротвы.

…Как следы этого народа следует заметить: сел. Голяди в западной части Дмитровского уезда, на р. Бунятке, левом притоке Яхромы; Голяди дер. в Клинском (по левую сторону шоссе и Николаевской железной дороги), р. Голяду, впадающую в Москву с левой стороны несколько ниже столицы под селом Люблиным (берет свое начало с Белого озера у Косина), и село Голяжье в Брянском уезде на р. Десне, значущееся еще в Брянских писцовых книгах начала XVII века. Нельзя не заметить также, что в области Западной Двины, Немана и Западного Буга встречается множество населенных мест и урочищ с названиями, по-видимому, близких к имени Голядей, каковые – Головск, Гольск, Голоды и т.д. Но имеют ли они какое-нибудь отношение к Голяди летописной – определить пока невозможно».

Интересные наблюдения Барсова дают нам возможность несколько расширить область расселения голяди. Не только Протва, которая единственная упоминается во многих исторических работах, как область обитания этого племени, но и Угра, и Москва-река. Если выводы Барсова верны, то большая часть современной Московской, вся Калужская и Брянская области, возможно и часть   Смоленской, в древности были заселены этим загадочным этносом. Возможно, что и Москва была основана на землях голяди. Это было сильное и многолюдное племя, долго защищавшее свою независимость, но вынужденное все же покориться славянам и впоследствии полностью ассимилированное ими.

В XX веке метод Барсова был использован филологом и академиком РАН В.Н.Топоровым, который провел большую работу по изучению топонимов и гидронимов Подмосковья. Результаты своих исследований он обобщил в ряде статей, аргументировано доказав, что территория Подмосковья в древности была заселена не славянами, а иным этносом, который он отнес к балтским племенам.  

Археолог-славист и доктор исторических наук В.В.Седов, на основе работ своих предшественников и на основе собственных научных исследований, в статье «Голядь» делает следующие выводы:

«Память о голяди в отдельных местностях её прежнего проживания сохранялась ещё в XIX в. Так, калужский краевед В.М.Кашкаров сообщает, что в Мещовском уезде Калужской губ. недалеко от дер. Чертовой имеется гора, на которой "по преданиям, в очень стародавние времена жил разбойник Голяга, по другим — Голяда. Обладал он силой непомерною, на 30 верст бросал свой топор".

В том же уезде близ деревень Свинухово и Сабельникова местные жители указывали две горы, на которых жили два брата-разбойника Голяги, перебрасывавшиеся друг с другом топором (Кашкаров, 1901, с. 12-13).

На основе топо - гидронимов, производных от этнонима голядь, исследователи очерчивают довольно широкий регион расселения этого племени - от верховьев Клязьмы на севере до верховьев Жиздры на юге и от водораздела Днепра и Волги на западе до окрестностей Москвы на востоке».

Рис.1.Территория расселения голяди, как ее представляют современные историки. По топо-гидронимическим данным эта область значительно больше и распространяется на всю Москву-реку, Угру, Жиздру и, возможно, верховья Оки.

Таким образом, территория предполагаемого расселения голяди была обширной и превосходила размеры любого крупного русского княжества той поры, предположим, такого, как Черниговское, Рязанское, Смоленское.

И здесь стоит   задаться вопросом: если голядь была сильным и многочисленным народом, жившим на обширной территории, то почему летописи упомянули о ней всего два раза? За тот же период половцы упоминаются сотни раз, поляки, венгры, литовцы – десятки раз. Постоянно упоминались в летописях и все русские княжества. А голядь за девяносто лет упомянута всего два раза! Если здесь и жил сильный народ, то он никак себя не проявлял? Или летописец его намеренно не замечал?

Похоже, мы столкнулись с неким историческим парадоксом!

Не значит ли это, что выводы Барсова и его последователей были не совсем верны? Предположим, голядь действительно жила на указанной ими территории, но не в описываемый период, а несколько ранее (за сто, за двести лет до этого). К середине XII века этот этнос был уже значительно растворен в славянском мире и практически исчез, оставив о себе память лишь в названии рек и отдельных поселений. И от некогда обширной территории расселения этого народа только на Протве остался   крошечный ареал его обитания. После похода князя Святослава и эти последние остатки голяди полностью исчезают как этнос.

                         3.Голядь и славянская экспансия

Прежде чем согласиться с этими выводами, стоит еще раз внимательно взглянуть на карту русских княжеств X- XIII вв. Первые упоминания о славянских городах на Днепре относятся к IX веку – это Переславль, Киев, Чернигов, Смоленск и ряд других более мелких городов. К началу XIII века- т.е. за триста лет – днепровские славяне (получившие к тому времени устойчивое наименование русь) основали такие города, как Курск, Путивль, Белгород, Рязань, Муром. Все эти города расположены по Оке и южнее ее.

Дальше на восток русскими князьями были основаны Владимир, Суздаль, Галич (Ростов существовал с IX века), и в начале XIII века они выходят к Волге, основав Нижний Новгород, Городец, Кострому, Тверь.

Рис.2.Область расселения голяди и окружающие ее русские княжества

Обращает на себя внимание то, что область, которую мы выделили как область предполагаемого расселения голяди, этой славянской экспансией не была затронута. За триста лет интенсивного освоения восточных земель вокруг этой области было основано несколько десятков русских городов, но ни одного русского города на этой территории не появилось. Ни одного!

Получается некое нарушение логики. Славяне, упорно продвигаясь на восток, север и юг от Днепра, осваивая дикие земли далеко от мест своего исконного обитания, в силу каких-то причин обходят близко расположенную, обширную и удобную для колонизации территорию. Но почему?

Ни дореволюционная, ни советская историческая наука не обратили должного внимания на этот странный факт.

Так например, академик Б.А.Рыбаков в своей книге «Киевская Русь и русские княжества», ставшей классикой советской историографии, вообще никак не выделил эту территорию. Он был убежден в том, что эти земли были разделены между Черниговским, Смоленским, Рязанским и Владимирским княжествами. Где-то на Протве и сходятся   границы этих четырех княжеств на картах Рыбакова. Отсутствие русских городов на этой территории он вообще никак не объяснил. Вроде бы предполагалось, что это был неосвоенный край с малолюдным населением, состоявшим в основном из   охотников и рыболовов. Богатой дани они дать не могли из-за своей малочисленности, поэтому не представляли особого интереса для князей. В общем, медвежий угол, который мало кого интересовал, и который мало кто посещал.

Но так ли это?

На одном из собраний Можайского Исторического Общества присутствовал археолог, старший научный сотрудник Института археологии РАН кандидат исторических наук В.В.Сидоров. Он участвовал в нескольких археологических экспедициях на территории Калужской области и увлеченно рассказывал об этом можайским слушателям. Масса интересных археологических памятников и масса богатых находок в Калужской области позволяли ему обоснованно утверждать, что в древности этот край был плотно заселен, а население отличалось высоким уровнем материальной культуры и благосостоянием. В качестве интересного примера Владимир Владимирович   приводил    Огубское селище, расположенное на обширной пойме Протвы, и в раскопках которого он участвовал. Находки археологов были так богаты, что появилась версия о том, что это селище было резиденцией князя. Но при этом внутри селища не было значительных построек, не было ни стен, ни валов вокруг него. Это отвергало предположение о том, что здесь жил князь с дружиной. Поэтому появилась версия, что это была летняя резиденция князя. Но какой смысл был в этой летней резиденции, расположенной в пойменной болотистой местности среди стариц, если замок князя находился всего в нескольких километрах отсюда на высоком берегу реки?

Если же предположить, что здесь жили обыкновенные крестьяне, то надо признать, что это были очень и очень богатые крестьяне.

Вот как описывает Владимир Владимирович в одном из своих интервью находки на Огубском селище:

"Огубское поселение – памятник с напластованием трех археологических культур: дьяковской, мощинской, зарубинецкой. Среди находок хочется отметить предметы металлургического производства II-VI в. н. э. (фрагмент тигля, литейная форма, ножи), предметы ритуального назначения (глиняные сосуды, шарики-фишки для игр и гаданий), костяные и каменные орудия раннего железного века (фрагменты зернотерок, пест для растирки зерна, точильные камни), керамика раннего железного века, женские украшения (бронзовые сюльгамы, кольцо, фибула, подвеска, бусины), предметы вооружения раннего железного века (боевой нож с серебряной гардой, железные стрелы, стальные наконечники) и многое другое. Большинство находок отреставрировано участником раскопок А.В.Степановым по его собственной методике".

В 2014 году довелось мне разговаривать на эту тему и с Н.А. Кренке, руководителем Московской археологической экспедиции Института археологии РАН. Он работал и в Московской, и в Калужской областях, и поделился со мной своими интересными наблюдениями. На основе своих практических наблюдений он пришел к выводу, что на этой территории долгое время жил один и тот же народ (Николай Александрович отождествлял этот народ с голядью), который в течении нескольких веков сохранял свою традиционную культуру. В археологии к понятию культуры относят способы изготовления и украшения орудий труда и гончарных изделий, способы строительства жилья и защитных сооружений, устойчивую приверженность к тому или иному типу женских и мужских украшений, ритуал погребения усопших.

Кренке считал, что длительное время на территории, заселенной голядью, все эти признаки материальной культуры оставались, практически, без изменений и не испытывали влияния других культур. За все время работы в Московской и Калужской областях он не встретил иных типов захоронений, иных типов украшений и иных типов гончарных изделий. Все это говорило о том, что здесь в течение столетий проживал один и тот же этнос.

Я был в некотором недоумении:

- Что же это значит, Николай Александрович? Получается, что не было никакого движения племен и народов? И летописец изрядно фантазировал, когда рассказывал о переселении словен, вятичей, кривичей, готов? Все тихо-мирно жили веками на своих землях?

-- Немного не так. Переселение и движение народов было, но голядь, поселившись здесь, просто не пускала на свою территорию чужаков. Видимо, это был сильный и многолюдный народ, хорошо организованный в военном отношении. Это и позволяло им успешно защищать свои границы.

И как пример он привел вятичей, южных соседей голяди, которые так же не терпели пришельцев на своих землях и несколько веков успешно отстаивали свою территорию от посягательств киевских, черниговских и рязанских князей.

Подобная точка зрения на голядь находит свое подтверждение и в следующем. Если взглянуть   на карту русских княжеств X - XIII вв. и обратить внимание на время основания некоторых русских городов, пограничных с землями голяди, то можно сделать интересные выводы. Так например, город Ржев, расположенный на северной границе территории голяди, впервые упоминается в исторических документах в 1019 году. Эта была первая попытка новгородцев закрепиться на этих землях. Потом Ржев исчезает более чем на сто лет из всех письменных источников, и вновь упоминается лишь в 1150 году, но уже как город Смоленского княжества.

Другой город на северной границе голяди, Тверь, основана в 1135 году. Долгое время это был незначительный город в составе Суздальского княжества, и лишь после татаро-монгольского нашествия он обособился в отдельное княжество.

Торжок основан в 1139 году Юрием Долгоруким. Но называется и другая дата первого упоминания Торжка в летописях, более поздняя – 1216 год.

Почти то же самое происходит и с Волоколамском. Есть некоторые основания считать, что этот город основал в 1034 Ярослав Мудрый. В течение последующих ста лет Волоколамск нигде не упоминается, и лишь в 1135 году летопись называет его как город, принадлежащий Великому Новгороду.

Подобные двойные даты, возможно, говорят о том, что русские князья попытались обосноваться в этих местах, но голядь сумела изгнать пришельцев со своей земли   и долгое время успешно защищалась от повторных попыток проникнуть на их территорию.

Но, видимо, были не только победы, но и поражения, и голядь, пусть и медленно, но все же уступала свои земли.

Под 1147 годом упоминается Москва, как небольшой городок Суздальского княжества.

Под 1177 годом упоминается Коломна, как город Рязанского княжества.

Таким образом, более ста лет понадобилось русским князьям, чтобы закрепиться на восточной границе голяди и взять под свой контроль все течение Москвы-реки. Успехи не слишком впечатляющие.

На западной и южной границе территории расселения голяди только к середине XIIвека появляется ряд мелких русских городков. Наиболее подробно их перечисляет Татищев, описывая злоключения Святослава Ольговича после изгнания его в 1146 г. из родового Черниговского княжества. Татищев называет такие города, как Севск, Болдин, Карачев, Козельск, Дедославль, Брянск, Дебрянец, Осетр, Любенск, Лобыньск, Сыренск .

Правда, из текста не совсем понятно, все ли эти города принадлежали русским княжествам? Возможно, часть из них могла принадлежать вятичам или же голяди. В этом случае посещение этих городов князем Святославом можно расценивать как попытку найти себе союзников среди вятичей или голяди. Что вполне понятно в его трудном положении.*

* Татищев в своей «Истории» упоминает, что Святослав в это время посетил не только своих ближайших соседей, но успел побывать и в Великом Новгороде, и в Рязани. Цели этих отдаленных поездок очевидны – поиск новых союзников.

Но даже, если считать, что Брянск, Карачев и Козельск были черниговскими городами, то и в этом случае территория независимой голяди остается довольно значительной.

Какие выводы можно сделать из этого?

Вывод один: голядь – скорее, это был союз этнически близких племен - заселял эту огромную территорию длительное время. Голядь была многолюдным и сильным племенем, успешно отражавшим многочисленные попытки русских князей захватить ее территорию.

Хотя после похода Святослава Ольговича голядь окончательно исчезает из русских летописей, но это совсем не значит, что исчез весь народ.   Археологи не отметили исчезновения в этом районе местной археологической культуры. Этнос как жил на этих землях, так и продолжал жить. Поэтому, можно сделать вывод, что поход Святослава Ольговича   был всего лишь незначительным военным набегом на соседние племена, обычным в то время, и мало повлиявшим на жизнеспособность этноса в целом. И если исчезло отдельное племя голядь, то в целом народ не исчез и продолжал успешно существовать

Остается без ответа лишь один вопрос – если голядь была сильна, независима и успешно воевала со своими соседями, почему русские летописи молчат об этом племени?

Обратимся вновь к южным соседям голяди – к вятичам. Именно там мы видим схожую картину – длительное и успешное сопротивление экспансии русских князей и почти полное молчание по этому поводу летописей. Вятичи в различных исторических документах упоминаются всего несколько раз. Первый раз в «Повести временных лет» ( IXвек), как одно из славянских племен, потом вятичи упоминаются как данники князя Святослава. Упоминаются вятичи и в записи о подавлении восстания, которое они подняли против киевских князей. О голяди ничего подобного не написано, и отсюда можно сделать вывод, что это племя никогда не подчинялось русским князьям.

Наибольшее количество сведений о вятичах оставил Владимир Мономах в своем «Поучении». Прежде всего, он с определенной гордостью упомянул о том, что два раза проезжал через земли вятичей. Это говорит о том, что вятичи были сильным племенем, настроенным весьма враждебно к пришельцам, и проходить военному отряду по их землям было очень опасно.

Упомянул Мономах и одного из вождей вятичей, князя Ходоту, с которым ему пришлось воевать. И это единственное упоминание языческого вождя в русском летописании и русской мемуаристике средневековья. Если бы не «Поучение» Мономаха, то наши сведения об этом племенном союзе были бы значительно беднее.

Последний раз вятичи упоминались в летописях в 1197 году.

Конечно, записей о вятичах в летописях и иных документах сохранилось больше, чем о голяди, но не слишком много для сильного и независимого племени, с которым киевским и рязанским князьям пришлось воевать более двухсот лет.

Возможное объяснение этому летописному невниманию и к вятичам, и к голяди надо искать в некотором пренебрежительном - если не презрительном! - отношении летописцев-монахов к язычникам. В советской историографии эта черта отечественного летописания была подмечена давно и подтверждается многочисленными примерами. Так, например, летописцами не названо ни одного языческого племени на огромном пространстве от Москвы реки до Волги. Хотя, как можно предположить, эти племена   исчислялись десятками. И только в названии отдельных городов и территорий сохранилось название этих племен – Мурома, Мещера и т.п.

Видимо, и по отношению к голяди было проявлено подобное пренебрежительное высокомерие. Православный летописец был твердо убежден в том, что не пристало христианину не только общаться с «погаными», но и проявлять к ним заметный интерес. Вот поэтому и нет в наших летописях упоминаний о племенах язычников, нет упоминаний об их вождях и их деяниях, нет интереса к их богам и быту народа.

в район верхней Оки направлены походы суздальских князей 1196 и 1231 гг.

                      4.Этническое происхождение    

Попробуем ответить на вопрос о происхождении голяди.

Первые предположения на этот счет высказал еще Татищев. Он причислил голядь к галиндам, жившим в Восточной Пруссии, и которых относят к племенам прусским.

Карамзин согласился со своим предшественником в том, что голядь родственна галиндам, но относительно происхождения галиндов полагал, что они могли быть как славянским, так и германским народом.

Историк С.М.Соловьев согласился и с Татищевым, и с Карамзиным в том, что голядь – это одно из племен галиндов, но причислил последних к литовцам:

«Из литовских племен очень рано вошли в состав русских владений голяди или голядь, жившими по рекам Протве и Угре, замешанные среди племен славянских – радимичей. Вятичей и новгородцев. Каким же образом часть литовского племени голядей попала так далеко на восток? Простирались ли так далеко древнейшие жилища литовского племени, перерезанные после движения славян с юга, или голяди явились на Протве и Угре вследствии движения с запада, точно так, как тем путем явились славянские лехитские племена радимичей и вятичей? Может быть, даже переселение голядей на восток находилось в связи с означенным переселением радимичей и вятичей, с другой стороны, природа страны голядов и некоторые исторические данные делают вероятным переселение части этого племени на восток вследствии недостатка жизненных средств. Галиндия находилась к северу от Мазовии, была наполнена множеством вод, густых лесов и пущей; рассказывают, что в одно время народонаселение Галиндии так умножилось, вследствии долгого мира, что средств к жизни стало недостать, в таких обстоятельствах старшины определили, чтоб в продолжении известного времени все младенцы женского пола были умерщвляемы. Понятно, что ни одно из приведенных предположений не может быть принято преимущественно перед другим, но все они, вместе взятые. достаточны для убеждения в том, что наши голяди были родственны жителям литовской Галиндии».

С этим не согласился Н.П.Барсов, интересные топо-гидронимические наблюдения которого уже приводились в данной работе:

«Что касается голяди… то только сходство ее названия с Прусской Галиндией позволяет видеть в ней особое племя и причислять ее к Литве…

Объяснить появление этой литовской ветви так далеко на восток довольно трудно. Очень может быть, что еще в глубокой древности Голяди были оторваны от массы литовского племени движением славян с юга на север, - или же они явились на Протве и вследствии переселения с запада, что могло стоять в связи с переселением с запада же Славянских племен Вятичей и Радимичей, по известиям летописи пришедших от ляхов на Оку и Сожь».

В середине XX века замечательная литовская исследовательница Мария Гимбутас без каких-либо сомнений отнесла голядь к балтам, связав этот этнос с предшествующей мощинской культурой, которая существовала на территории центральной России с Vвека до н.э. и по V-VII века н.э. По ее предположениям, некогда балты заселяли огромную территорию – чуть ли не от Урала и до берегов Балтики:

«С помощью археологических находок можно совершенно определенно подтвердить существование потомков балтов к востоку от Москвы, на территории, расположенной между Смоленском, Калугой и Брянском вплоть до XII века. Более того, их можно соотнести с племенем галиндян, известным по Лаврентьевской и Ипатьевской летописям. В них описываются войны между русскими и местными правителями и галиндянами на реке Протве, происходившие в XI–XII веках».

Рис. 4. Границы распространения культуры балтов и их соседей: 1 – культура западных балтов; 2 – фатьяновская (включая «балановскую» и «абашевскую»); 3 – центральноевропейская унетицкая (курганная); За – после проникновения на Средне-Дунайскую равнину и в Трансильванию в среднем бронзовом веке; 4 – северо-карпатская (белопотоцкая, комаровская и высоцко-белогрудовская); 5 – культура Северного Причерноморья до появления курганных

М.Гимбутас считала балтов наиболее древним населением этого региона, которых со временем стали вытеснять иные пришлые народы:

«Вторжения славян не смогли стереть балтов с лица земли. Они продолжали существовать в виде огромных и небольших объединений еще многие столетия. Весьма вероятно, что до того, как славянские племена кривичей, дреговичей и радимичей стали преобладающими в верхнем бассейне Днепра, на этом месте существовало балтийское население, чья культура оказалась близкой латгалам, проживавшим на востоке Латвии.

Нам очевидно, что начиная с момента славянского вторжения вплоть до образования трех славянских княжеств: Новгородского, Рязанского и Киевского – в IX веке, и даже спустя несколько столетий, на территории современной Белоруссии и на западе Великороссии продолжало проживать значительное число балтов».

Рис. 5. Балты после славянской экспансии (—XII вв.): 1– балты, 2 – славяне, 3 – финноугры между русскими местными правителями и галиндяна-ми на реке Протве, происходившие в XI–XII веках.

Точка зрения М.Гимбутас подтверждается названиями рек центральной России. Вот что писал В.В. Седов по этому поводу в своей статье «Голядь»:

«В Верхнеокском регионе, как и в левобережной части Верхнеднепровского бассейна, вместе с водными названиями балтского происхождения, имеющими многочисленные соответствия в Подвинье и современных литовско-латышских землях, имеются гидронимы западнобалтского (прусско-ятвяжско-галиндского) облика.

На основе топо - гидронимов, производных от этнонима голядь, исследователи очерчивают довольно широкий регион расселения этого племени - от верховьев Клязьмы на севере до верховьев Жиздры на юге и от водораздела Днепра и Волги на западе до окрестностей Москвы на востоке».

Еще одно подтверждение существования балтов на этой территории дает нам лингвистика.

В.И.Даль в статье «О наречиях великоруского языка» (Даль всегда писал слово русский с одним с) упомянул   особый говор жителей западной части Московской губернии. Говор этот он относил к смоленскому наречию, наиболее характерными особенностями которого было дзеканье (вместо д, т произносят дз, тс) и аканье (стремление заменить о на а). Смоленское произношение Даль слышал в Волоколамске, Рузе, Можайске. Говор этот, как писал Даль, «идет от Москвы на запад и незаметно переходит в чистое белорусское».

Кроме того, дзеканье он слышал в Торжке, Ржеве, Зубцове, Медынске, Мосальске, Дорогобуже, Сычевске.

Смоленский говор, как отметил Даль, был распространен во многих уездах Калужской губернии. И привел пример говора Мосальского уезда, в котором употребляется вопросительная частица ти: Ти ты паедешь у поля? А это уже особенность белорусского говора. Интересно для нас и замечание Даля о том, что «сильное участие белорусского языка в Черниговской, Орловской, Калужской, Тверской, и особенно в Псковской губерниях».

Стоит отметить еще одну замечательную особенность говора жителей Калужской губернии, подмеченную Далем в Боровском уезде, - они не употребляли среднего рода: яблок гнилой, сено хорош, яйцо свежий.

Встретилась и мне эта особенность говора, но уже в Можайском районе. Так говорили некоторые малообразованные старушки из окрестных деревень. Вначале я воспринял отсутствие в их речи среднего рода, как некую, еще не полностью изжитую, татарщину, доставшуюся нам от времен ордынских. Но спустя некоторое время я заглянул в грамматику литовского языка и с интересом узнал, что в литовском языке отсутствует средний род.

Следовательно, неправильность речи жителей этого региона можно понимать как   очень древний языковый реликт, сохранившийся до наших дней с незапамятных времен.

Что же дают нам эти лингвистические наблюдения?

Они еще раз подтверждают вывод о том, что на большой территории от Московской области на запад, юго-запад и северо-запад жил народ, чей язык значительно отличался от языка их соседей. Такие особенности, как дзеканье, аканье и отсутствие среднего рода позволяют отнести этот народ к балтской группе. А точнее, к литовцам. Надо заметить, что в Белоруссии сейчас появилось много исследований, в которых белорусов сближают с балтами. Тем самым подтверждается теория М.Гимбутас о широком расселении прибалтийских народов на территории современной России. И одним из племен этого народа была летописная голядь.

Рис.5. Древние литовцы

                                                       5.Литва

За следующие сто лет после похода князя Святослава Ольговича ни голядь,  ни  города или селения на этой территории ни разу не упоминаются летописцами. Снова создается впечатления, что этот край опустел и обезлюдел.

На Русь вторгаются татаро-монгольские полчища и предают русские княжества полному разорению. Уничтожаются Рязань, Муром, Коломна, Владимир, Суздаль, Чернигов, Киев. Некоторые города сами открывают свои ворота захватчикам. Летописи наполняются скорбными записями о пленении всей русской земли и уничтожении всего народа.

Но в отношении тех земель, которые мы обозначили как область обитания голяди, в летописях нет ни слова. Нам не известно, какие города были разорены монголами на этой территории, какие сражения происходили здесь. И нам остается только гадать, какая судьба постигла этот народ в черные годы монгольского завоевания.

Первое впечатление, что здесь вообще ничего не происходило. Возможно, население здесь было настолько редким, что монголы даже не заглядывали сюда, считая бессмысленным гоняться по этим дебрям за нищими охотниками и рыболовами.

Но тогда как же быть с предыдущими выводами о том, что это был населенный и богатый край? Как быть с результатами археологических раскопок – их так же надо признать ошибочными?

Логичнее было бы предположить, что край этот продолжал быть густонаселенным и ко времени монгольского нашествия. И что он подвергся такому же опустошению и разорению, как и русские княжества. Монголы огнем и мечом прошли по землям голяди, перебили способных сопротивляться, а женщин и детей угнали в рабство.  И здесь остались лишь пепелища и трупы, как и на русской земле. И к землям голяди вполне применимы слова, сказанные летописцем о русской земле: «Некому было стонать и плакать, некому скорбеть о погибших, родителям о детях, братьям о братьях — все вместе лежали мертвые…»

Но вновь мы сталкиваемся с историческими неожиданностями. Как показывают дальнейшие события, голядь не только не была уничтожена монгольскими ордами, но и значительно укрепила свои силы.

В 1248 годуМосковский князь Михаил Храбрый, младший брат Александра Невского, пользуясь тем, что старшие братья Александр и Андрей отправились в Монголию в Каракорум к великому Хану Гуюку, захватил власть во Владимире. Он изгнал   своего дядю Святослава и объявил себя Великим князем.

Надо полагать, что Михаил пользовался сильной поддержкой Батыя или иного влиятельного чингизида из Волжской орды. Только этим можно объяснить ту необыкновенную самоуверенность, а точнее – наглость, с которой Михаил узурпировал великокняжескую власть, не побоявшись  нарушить наследственные права    своих старших родственников. Не исключено, что помощь в этом перевороте Михаилу оказали  монголы.

В этом же году новый Владимирский князь отправляется в поход на Протву и погибает здесь во время сражения с литвой. Летописец кратко отметил: "И Михаиле Ярославичъ московский убьенъ бысть от Литвы на Поротве" (ПСРЛ, 1925, с. 38).

Это военное столкновение с литвой не вызывало особых вопросов ни у русских, ни у советских историков:   литовский отряд отправился в грабительский набег на русские земли, был встречен на Протве князем Михаилом, произошло сражение, в котором князь и погиб. Победа, видимо, была за литовцами.Вскоре суздальский князь Ярослав, брат Михаила и Александра Невского, разгромил литовцев у Зубцова.

Вроде бы, все предельно ясно. Но задумаемся о некоторых обстоятельствах этого похода и этого сражения, на которые до сих пор никто не обращал серьезного внимания:

1.От Литвы до Протвы около 700 километров. Проделать такой большой путь очень затруднительно, и этот поход мог растянуться на месяцы. Еще затруднительнее было вернуться обратно, поскольку нужно было везти добычу и гнать пленников. К тому же, путь этого отряда пролегал через русские княжества – Смоленское, Тверское, - которые постоянно страдали от  литовских набегов и всегда были готовы встретить незваных гостей с оружием в руках. Отряду нужно было скрытно пройти через эти земли, что вряд ли было возможным.

Поэтому трудно допустить, что литовцы забрались так далеко в поисках добычи. Обычно они нападали на близко расположенные к своим границам русские княжества – Полоцкое, Псковское, Новгородское, Смоленское. Походы на эти княжества были не так обременительны для них, а в случае поражения они могли быстро укрыться в своих землях.  

2.Допустим, литовский отряд все же успешно дошел до Протвы. Но зачем? После Батыева нашествия прошло всего десять лет, и русские, и голядские земли еще находились в страшном запустении. Чем литовцы могли здесь поживиться? Практически, ничем. Более логичным выглядел бы этот поход, если бы он был совершен на тверские города, которые монголы не разорили.

3. В русских летописях в последующие сто – сто пятьдесят лет нет никаких упоминаний о набегах литовцев в московские пределы. Лишь в XIV веке, когда литовские князья присоединили к своим владениям Смоленск и Вязьму, они совершили несколько попыток захватить Москву. Но от Вязьмы до Москвы около 250 километров, и этот путь проделать было значительно проще. К тому же, на Москву шел большой военный отряд, которому не нужно было скрываться из-за опасения нападений, и это значительно облегчало его движение.

4. Сделаем еще одно допущение. Предположим, голядская земля не была опустошена Батыевым нашествием, и литовский отряд отправился грабить именно голядов. Но тогда какой смысл был Владимирскому князю защищать своих соседей, отношения с которыми были далеки от дружеских?

Все это приводит к мысли, что литовцы вряд ли могли отправиться в набег на Протву. Но возникает вопрос: почему летопись говорит о сражении именно с литвой?

Как уже говорилось в предыдущей главе, голядь была близка к балтским народам. Голяды и литовцы, как можно предполагать,  этнически были близки друг другу  и разговаривали на одном и том же языке. Единственное различие между ними было в том, что голядь жила далеко на юго-востоке от Балтики.

Еще Иордан, римский историк середины IVвека, в своем сочинении «О происхождении и деяниях гетов», посвященной истории готов, писал о том, что некий народ Coldas подчинялся готам. Современные историки этот народ отождествляют с голядью. Можно предположить, что так назывался племенной союз близких народов, заселявших   обширную территорию нынешней центральной России.   Возможно, это имя носило одно из сильных племен, входивших в этот союз. Со временем голядь уменьшилась числом, что и повлекло за собой   утрату ее влияния среди других родственных племен. В этом союзе стали доминировать другие племена,   вследствие чего сменилось и самоназвание этноса, и появилось новое, общее для данного народа – литва.

Отечественные историки, начиная с Татищева, введенные в заблуждение словом литва, стали считать, что все военные набеги литвы на русские княжества той поры – это набеги исключительно прибалтийских литовцев. Голядь считали давно исчезнувшим народом и даже гипотетически никогда не допускали мысли о ее возможном участии в   этих набегах.  И эта ошибка прочно держится в нашей исторической науке уже более двухсот лет.

Если допустить, что голядь продолжала жить на прежнем месте, то можно сделать интересные предположения.

Князь Владимирский Михаил не отражал нападения литовцев, а просто направился в грабительский набег на своих соседей. Возможно, что на Протву он повел монгольский отряд, который помог ему захватить власть во Владимире. Эта была попытка вознаградить союзников за их труды. Надо полагать, что после Батыева нашествия Владимирское княжество еще находилось в тяжелом состояние, княжеская казна была пуста, поэтому Михаил и повел монголов на Протву, надеясь на легкую добычу. Но ошибся. Местное население, к тому времени уже называвшееся литвой, оказало решительное сопротивление. Не исключено, что погиб не только князь, но и весь его отряд. Это говорит о том, что население, жившее на Протве, было многочисленным и хорошо организованным. Но таковым оно могло быть лишь в том случае, если его не затронуло монгольское нашествие. Или затронуло минимально. Не значит ли это, что голядь–литва сумела как-то договориться с монголами и тем самым уберегла себя от полного уничтожения?

Но возможно и другое предположение.

Уходя в 1238 году из разоренной Руси в степи, монголы остановились у небольшого города Козельска, принадлежавшего, как принято считать, Черниговскому княжеству, и осаждали его семь недель. Это единственный пример такой длительной осады русского города монголами. Горожане мужественно защищались, перебили огромное число врагов и сами все погибли.

Есть некоторые сомнения относительно того, какому княжеству принадлежал этот город. Он  находился на западной границе земель голяди, и не исключено, что это было голядское поселение. Возможно, монголы пытались захватить и другие города этого народа, но натолкнулись не только на самоотверженное, но и достаточно   умелое сопротивление и понесли значительные потери.  Это так напугало монголов, что они предпочли обойти эту территорию стороной. Слишком дорогой ценой давались кочевникам победы. И они не рискнули продолжать войну с этим народом, сумевшим оказать захватчикам уже в первых столкновениях ожесточенное   сопротивление.

Стоит обратить внимание и на то, что тело князя Михаила, как следует из дальнейшего летописного рассказа, было привезено во Владимир не княжескими дружинниками, а людьми епископа Кирилла спустя какое-то время после сражения. О чем это говорит?

Это говорит, прежде всего, о том, что поражение дружины Михаила было полным. Видимо, остатки его отряда бросились в такое поспешное бегство, что даже не имели возможности отыскать своего князя среди павших.

Но что мешало приближенным и слугам   князя вернуться сюда спустя некоторое время и подобрать тело Михаила на поле сражения? Видимо то, что там его не было. Победители унесли его с собой.

Но, здраво рассуждая, литовцам, которые возвращались в Литву, совсем лишним было возить с собой трупы своих врагов. Тело князя Михаила могли увезти только местные жители, голяды, в одно из своих поселений.

Видимо, голяды были настроены очень враждебно к своим соседям, поэтому княжеские дружинники и бояре не решились ехать к ним выкупать тело своего князя. И эту миссию пришлось взять на себя людям епископа Кирилла. Как можно предположить, к служителям культа у голядов отношение было несколько мягче.

Еще одно упоминание о литовцах того же времени мы находим у папского посла Плано Карпини. В 1245 году он был отправлен папой   Иннокентием IV к великому хану Гуюку в Монголию, чтобы склонить монголов к миру и установить с ними дипломатические отношения. В 1247 году Плано вернулся в Европу и написал свою знаменитую «Историю монголов», в которой упоминаются и литовцы.

Как описывает автор, посольство из Кракова направилось в Киев, где находились монгольские заставы. Эта часть путешествия оказалась очень тревожной, так как послы страшились внезапного   нападения литовцев, которые совершали в эти места частые набеги:

«После этого вышеназванный князь (Василько, брат Галицкого князя Даниила) послал с нами до Киева одного служителя. Тем не менее все же мы ехали постоянно в смертельной опасности из-за Литовцев, которые часто и тайно, насколько могли, делали набеги на землю Руссии и особенно в тех местах, через которые мы должны были проезжать; и так как большая часть людей Руссии была перебита Татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им сильное сопротивление, а со стороны самих Русских мы были в безопасности благодаря вышеназванному служителю».

И здесь снова возникают вопросы: о каких литовцах говорит папский посол? О литовцах прибалтийских? Но трудно поверить в то, что они из Литвы совершали длительные и очень частые походы в разоренные русские земли. Чтобы попасть сюда, им нужно было преодолеть расстояние такое же, как и до Протвы, - примерно 700 километров. Путь очень длинный и опасный. Поэтому более логичным выглядит предположение, что эти набеги совершали голяды, из той своей области, которая располагалась на западе их земель. В этом случае расстояние сокращается, примерно, на 300 километров.  

Такое предположение дает возможность довольно просто объяснить необыкновенно далекие литовские набеги на земли русских княжеств – это были набеги не прибалтийских литовцев, а голяди-литвы.

Летописные записи свидетельствуют, что голядь-литва необыкновенно активизировалась после монгольского нашествия. Это еще раз подтверждает предположение, что этот народ не слишком сильно пострадал от монгольских орд.

Интересно и то, что активность этого народа проявляется не только после нашествия монголов, но проявилась задолго до него. Начиная с 1200 и по 1285 год, как отмечено в летописях, литовцами на русские земли было совершено 18 крупных и множество мелких набегов. Большую их часть совершили литовцы прибалтийские, но некоторые из этих набегов следует, видимо, связать с голядью-литвой.

О литовских набегах писали еще Карамзин и Соловьев, но более интересны в данном случае исследования Пашуто В.Т.В своей большой работе«Образование Литовского государства» он подробно перечисляет их:

«В последней части Киевской летописи находятся некоторые литовские известия. Это, во-первых, сведение о походе 1203 (1204) года черниговских князей на Литву, о котором и киевский источник Новгородской летописи сообщает: «Победиша Олговици Литву и избиша их 7 сот да 1000». В своде 1479 г., привлекавшем Киевскую летопись, уцелело еще одно известие под 1220 г. о борьбе Черниговщины с литовской угрозой: зимой «приходиша Литва и воеваша волость Черниговъскую; Мстислав же Святославич гони по них из Чернигова, и постиг их, изби всех, а полон отъят». Участие Чернигова в литовских делах вполне понятно, ибо из случайной обмолвки волынского летописца мы знаем, что литовские рати опустошали Черниговщину.

Литовские набеги идут на Торопец (под 1223 г.), Старую Русу (под 1224 г.), Торжок и Торопецкую волость (под 1225 г.) с отходом через Усвят; на Любно, Мореву, Селигер (под 1229 г.) и вновь на Старую Русу с отходом на Торопец и Клин (под 1234 г.) .

Татаро-монгольское разорение Руси активизировало литовские набеги: они достигли Смоленска. Русские князья принимали меры к обороне. Князь Александр Невский распорядился возвести в 1239 г. городки на Шелони; он же старался упрочить свое влияние в Полоцке. В том же году князь Ярослав Всеволодович очистил от Литвы Смоленск (о чем умалчивает Новгородская летопись, обычно следящая за судьбами этого города).

Но и эти меры не остановили набегов. Литовские отряды нападают на Торжок, идут далее на Бежицы (под 1245 г.), с отходом на Жижец, Усвят, Витебск. В борьбу втягивались новые центры Тверь, Дмитров и (как видим из невраждебной московским князьям летописи) Москва; по-прежнему их путь лежит и через Торопец (под 1253 г.). Полоцко-новгородско-смоленское пограничье тоже стало «землей ратной». Литовские набеги должны были повлиять на политическое положение Полоцкой земли и понудили местных бояр искать каких-то новых форм соглашения с сильным соседом. Что такое соглашение было найдено, видим из сообщения летописи (под 1258 г.) о нападении уже не «полочан с Литвой», как прежде, а «Литвы с полочаны» на Смоленск и разорение ими Войщины; а затем в том же году о нападении Литвы на Торжок».

Особо обращает на себя внимание то, что литва очень часто нападала на города Бежецк, Зубцов, Торжок и Торопец, расположенные достаточно близко к современным Московской и Калужской областям. Наиболее крупные литовские набеги на эти города произошли в 1225 и 1245 гг. И, скорее всего, их совершили голяды-литва.

Подтверждением этому служит набег 1234 года, совершенный на Старую Русу (владение Великого Новгорода). После набега литва стала отходить на Торопец (на юг) и Клин (юго-восток). То есть, нападавшие уходили не на запад, как следовало бы ожидать, а на юг, к верховьям Москвы-реки и Протвы. Очевидно, места обитания этой литвы располагались именно там.

Еще ранее, в 1220 году, литва воевала Черниговскую землю. Вызывает сомнение, что этот набег был совершен прибалтийской литвой. Чтобы попасть под Чернигов, литовскому отряду нужно было пройти земли Полоцкого, Смоленского и Черниговского княжеств. Русская земля в то время еще не была разорена монголами, поэтому в каждом из этих княжеств литовцев могли ожидать военные столкновения. Стоило ли им так рисковать, забираясь далеко на юг?

Видимо, этот набег был совершен голядью-литвой. И нападение произошло с восточной стороны Черниговского княжества, со стороны владений голяди.

Крупный литовский набег произошел в 1245 гг. Отряд литовцев, численностью до 10 тысяч захватил Торжок, двинулся дальше на восток и овладел всей Бежецкой волостью. Какое-то время литовцы бесчинствовали в этих местах, пока не появились русские отряды и не изгнали их из своих пределов.

Чтобы достичь Бежецка, литовцам нужно было пройти более 800 километров. Нужно ли было им так далеко ходить за добычей, если рядом с ними находились богатые поселения Великого Новгорода, Пскова, Смоленска?

Если учесть, что поход был зимним, то возникает еще больше вопросов. Предположим, чем кормили лошадей? Отнимали сено и зерно у населения? Отряд в сто всадников еще мог рассчитывать на такой способ обеспечения кормом своих лошадей. Но отряду в несколько тысяч на это рассчитывать уже не приходилось.

Если эти походы были пешие, то литовцам нужно было от месяца до двух чтобы добраться до Бежецка. Не лучший вариант для стремительного грабительского набега.

Есть только одно разумное объяснение этим походам – они совершались не с запада, а с юга, со стороны территории голяди-литвы. В этом случае расстояние сокращалось до 200 километров. И подобный путь не вызывал особых затруднений для конного или пешего отряда.

Пусть и косвенно, но эти набеги подтверждают существование в центральной части нынешней России некоего независимого и сильного народа, который в XIIIвеке русские летописи называли литвой. Не вызывает сомнения и то, что эта литва была прямым потомком голяди.

                                 

                                     6.Верховские княжества

После татаро-монгольского нашествия в верховьях Оки образуется ряд мелких княжеств, получивших название Верховских. Вследствии полного отсутствия исторических документов, сказать что-либо определенное относительно раннего периода существования этих княжеств не представляется возможным. Здесь мы вновь сталкиваемся с белым пятном отечественной истории.

   Как считают современные историки, основали Верховские княжества сыновья Черниговского князя Михаила Всеволодовича после его мученической смерти в Орде. По-крайней мере, именно это утверждают родословцы княжеских фамилий, имевших родовые вотчины в тех местах. Поскольку подлинных документов той поры по Верховским княжествам не сохранилось, то историки просто вынуждены принять эту версию. Но надо заметить, что написаны эти родословцы, большей частью, в XVI веке, поэтому не могут быть бесспорными историческими свидетельствами.

История князя Михаила Всеволодовича Черниговского такова. В 1246 году он был вызван в Орду, где проявил свой гордый нрав. Перед входом в шатер Батыя монгольские шаманы повелели ему пройти через священный огонь и поклониться их идолам, но князь отказался выполнить этот ритуал. Карамзин приписал ему следующие слова: «Я могу поклониться Царю вашему, ибо Небо вручило ему судьбу Государств земных; но Христианин не служит ни огню, ни глухим идолам».

Летописный рассказ о гибели Михаила Черниговского в Орде довольно краток: «Того же лета Михайло, князь черниговскый, со внуком своим Борисом поехаша в татары, и бывши им в станех, послал Батый к Михаилу-князю, веля ему поклонитеся огневи и болваном их. Михайло же князь не повинуся велению… но укори его и глухыя его кумиры. И тако без милости от нечистых заколен бысть, и конец житию прият месяца семтября в 20 день (1246 года) на память святого мученика Евстафия».

После смерти Михаила черниговский престол занял его брат Андрей.

Практически одновременно (30 сентября) в Монголии был отравлен второй из трёх самых влиятельных русских князей — Ярослав Всеволодович Владимирский. Годом ранее Даниил Галицкий в ставке Батыя признал свою зависимость от монгольских ханов.

В 1572 году останки Михаила Черниговского после его прославления были перенесены из Чернигова в Москву. В 1772 году его мощи помещены в серебряную раку в Архангельском соборе.

Широкая известность Михаила Черниговского в Русском государстве, особенно после торжественного переноса его мощей из Чернигова, привела к тому, что все служилые верховские князья при составлении родословцев указали его своим предком. Таким образом, в родословных книгах появилось обширнейшее «племя Михаила Черниговского», к которому относили себя Долгоруковы, Волконские, Репнины, Горчаковы, Оболенские, Одоевские, Воротынские, Барятинскиеи другие потомки Ольговичей.

Список Верховских княжеств:

1.Козельское княжество (ок. 1235—1445) — центр Козельск

2.Карачевское княжество (ок. 1246—1360) — центр Карачев

3.Тарусское княжество (1246—1392) — центр Таруса

4.Оболенское княжество (ок. 1270?—1494) — центр Оболенск

5.Звенигородское княжество (ок. 1340—1504) — центр Звенигород-на-Оке

6.Мосальское княжество (ок. 1350—1494) — центр Мосальск (Масальск)

7.Перемышльское княжество — центр Перемышль-на-Оке.

8.Новосильское княжество (ок. 1376 — ок. 1425) — центр Новосиль, распалось на:

9.Белёвское княжество (ок. 1425—1558) — центр Белёв

10.Воротынское княжество (ок. 1425—1573) — центр Воротынск (Воротынеск)

11.Одоевское княжество (ок. 1425—1547) — центр Одоев

12.Волконское княжество (XIV—XV века) — центр Волконск (в устье реки Волкона, притока Упы)

13.Конинское княжество (XIV—XV века) — центр Конино (сейчас городище около села Спас-Конино и деревни Колюпаново на реке Крушма в 14 км от города Алексин)

14.Мезецкое княжество (ок. 1360—1504) — центр Мезецк (Мезческ)

15.Барятинское княжество (ок. 1450—1504/9) — центр Борятин

16.Спажское княжество (XIV—XV века) — Павшино (сейчас городище около села Старое Павшино в устье реки Рысня, притока Упы).

Что же мы знаем о Верховских княжествах?

Практически, ничего. Мы не знаем, в каких взаимоотношениях они были со своими соседями, какой политики придерживались в отношении Орды, в каких военных конфликтах участвовали. Мы даже не знаем точных границ этих княжеств. Верховские княжества существовали почти триста лет, из которых первые сто лет никак не обозначены в исторических документах. И лишь с XIVвека в летописях появляются первые упоминания о верховских князьях.

Рис.6. Так современные историки представляют расположение Верховских княжеств

При взгляде на карту Верховских княжеств обращает на себя внимание то, что они располагались на территории, которую мы в предыдущей главе обозначили как земли голяди-литвы. Не значит ли это, что голядь-литва и была основным населением этих княжеств? Но почему во главе их стояли черниговские князья? Похоже, мы снова сталкиваемся с чем-то странным в истории этого народа. В течение нескольких сотен лет его не смогли покорить ни киевские, ни суздальские, ни смоленские князья, ни татаро-монголы, но неожиданно оно оказывается во власти черниговскихкнязей-изгоев. Может ли быть такое?

Сомнительно, чтобы черниговские князья после своего сокрушительного поражения от монголов сумели собрать воинские силы, достаточные для завоевания значительных территорий. Видимо, все обстояло несколько иначе. После того, как Черниговщина была разорена, оставшиеся в живых князья бежали на восток в земли независимой голяди-литвы и там нашли себе убежище. Возможно, голядь-литва приняла их в качестве военных вождей. Именно так поступали   в Великом Новгороде и Пскове. В минуту опасности эти народные республики собирали ополчения, руководить которыми приглашали за особую плату князей из соседних земель. Когда военная угроза проходила, ополчения распускались, а князьям-воеводам выплачивалось вознаграждение и «указывался путь», т.е. их вежливо (а иногда и силой!) выпроваживали из города. Народные республики берегли свою свободу и, опасаясь властолюбия пришлых князей,  не позволяли им долго засиживаться у себя и насаждать свои порядки.

Видимо, такое же народное правление существовало и у голяди-литвы, жившей еще родовым строем. И во время нападения врагов они собирали народное ополчение. Черниговские князья, как профессиональные военные, и руководили этим ополчением. Со временем старые племенные вольности были забыты, власть пришлых князей упрочилась, и   они превратили эти земли в свои наследственные вотчины.

Видимо, у голяди-литвы находили укрытие не только князья, но и крестьяне, и горожане из опустошенных русских земель. После такого массового наплыва пришлых людей, этот регион стал быстро терять свои этнические особенности – прежде всего, язык и языческие верования. И голядь-литва стала христианской и заговорила по-русски, сохранив в своей речи лишь отдельные языковые особенности своих предков.

Нам не известны ранние взаимоотношения Верховских княжеств с Ордой, не известно даже, подчинялись ли они монголам. Но начиная с XIVвека, т.е. со времени появления упоминаний о Верховских княжествах в летописях, четко обозначилась   их антиордынская политика. Они оказывали военную помощь то рязанским, то тверским, то московским князьям в их борьбе с Ордой, а впоследствии полностью вошли в состав Великого княжества Литовского, которое всегда конфликтовало с татарами.

В этом отношении показательны действия верховских князей в 1380 году, когда Московский князь Дмитрий Иванович готовился к схватке с Мамаем. Большинство русских княжеств отказалось прислать князю Дмитрию военные отряды, но верховские князья, притом по своей инициативе,  такую помощь оказали.

Андрей Ольгердович Полоцкий и его брат Дмитрий Ольгердович Брянский набрали свои полки в верховской земле и поспешили к русским войскам, которые уже подошли к Дону. Самое любопытное то, что их младший брат Ягайло Ольгердович в это время со своими отрядами шел на соединение с Мамаем и остановился в верховской земле у города Одоева. Он не смог (или не захотел?) помешать верховцам присоединиться к русскому войску. И хотя он стоял всего в одном-двух переходах от места сражения, но на помощь Мамаю так и не пришел. Летописец объяснил это тем, что Ягайло просто не успел вовремя привести свои отряды. Но не исключено, что он сознательно уклонился от помощи татарам.

В «Сказании о Мамаевом побоище» присоединение литовских князей к русским войскам описывается так:

«В то же время прослышали князья Андрей Полоцкий и князь Дмитрий Брянский, Ольгердовичи, что великая беда и забота отяготили великого князя Дмитрия Ивановича Московского и все православное христианство от безбожного Мамая.

…И посылает князь Андрей к брату своему, князю Дмитрию, тайно письмо небольшое, в нем же написано так: «… пойдем, брате, на помощь великому князю Дмитрию Московскому и всем православным христианам», ибо большая беда наступила для них от поганых измаилтян»

Князь же Дмитрий Ольгердович, прочтя письмо брата своего старшего, возрадовался…   И велел послу: «Скажи брату моему, князю Андрею: готов я сейчас же по твоему приказу, брат и господин. Сколько есть войска моего, то все вместе со мною…И еще скажи брату моему, слышал я также от пришедших ко мне сборщиков меда из Севрской земли, говорят, что уже великий князь Дмитрий на Дону, ибо там дождаться хочет злых сыроядцев».

Через несколько дней сошлись оба брата, как решили, со всеми силами в Северской земле и, свидясь, порадовались.. И достигли быстро Дона, и догнали великого князя Дмитрия Ивановича Московского еще на этой стороне Дона, на месте, называемом Березуй, и тут соединились.

Некий воевода пришел с литовскими князьями, именем Дмитрий Боброк, родом из Волынской земли, который знатным был полководцем, хорошо он расставил полки, по достоинству, как и где кому подобает стоять».

В летописи не названа численность отряда Андрея и Дмитрия. Но об этом можно косвенно судить по числу погибших в Куликововом сражении бояр: московских бояр пало сорок человек, литовских (видимо, все же верховских) панов - тридцать. Таким образом, отряд Ольгердовичей был по численности почти равен отряду московскому.

Летописи говорят о князьях Андрее и Дмитрии Ольгердовичах как о литовских князьях, перешедших на службу к Московскому князю и получивших здесь высокие должности. Андрей был наместником Дмитрия во Пскове, а Дмитрий — в Переяславле-Залесском, однако, по некоторым версиям, они привели войска из своих прежних уделов, бывших в составе Великого княжества Литовского — соответственно Полоцка, Стародуба и Трубчевска. Полк правой руки, сформированный в Коломне во главе с Владимиром Андреевичем, выполнял затем в битве роль засадного полка, за исключением вставших на левый фланг ярославцев, Андрей Ольгердович в битве возглавил полк правой руки, получив под своё начало также ростовцев. Это говорит о том, что Ольгердовичи заняли среди русских воевод не последние места.

Надо упомянуть и то, что князь Владимир Андреевич Серпуховской приходился Андрею и Дмитрию Ольгердовичам племянником, поскольку его мать, Елена Ольгердовна, приходилась им сестрой. А знаменитый Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский был им двоюродным братом.

Таким образом, наиболее видные воеводы, возглавлявшие русские войска в Куликовской битве, были связаны близкими родственными узами и являлись представителями литовского великокняжеского рода. Возможно, именно поэтому Ягайло и не присоединился к Мамаю.

Сразу же после Куликовской битвы упоминания об Андрее и Дмитрии Ольгердовичах исчезают из исторических документов. Предполагают, что они вернулись в Литву после того, как Ягайло был свергнут с престола князем Кейстутом.

Интересно и то, что знаменитые воины Пересвет и Ослябя, как указывает летопись, были «брянскими боярами» или «любучанами», т.е. жителями города Любутска, о котором упоминалось ранее, и который располагался на Оке в центре верховских княжеств. Лишь позднее переписчики летописей сделали их монахами, которых, якобы, послал на битву с татарами Сергий Радонежский.

Упоминается в «Сказании о Мамаевом побоище» и князь Стефан Новосильский. Судя по прозвищу, это был один из верховских князей. Это еще раз подтверждает то, что верховцы приняли самое деятельное участие в этой битве.

Но, начиная с XIVвека, Верховские княжества постепенно теряют свои территории

Первым крупным приобретением московских князей среди владений верховских князей является Алексин. «Олексин, место домовое святыя Богородицы» был куплен митрополитом Петром между 1308-1326 гг.

Между 1340-1348гг. московским князем Семёном Ивановичем Гор­дым была выкуплена у новосильского князя волость Заберега в междуречье Протвы и Береги.

В 1371 году границы Московского княжества вплотную подходят к территории современной Калуги. Историк В. Н. Темушев отмечал: «Волость „Колуга“, занимавшая пространство вокруг реки Калужки, была приобретена московскими князьями у тарусских или новосильских князей».

Около 1401-1402 московские князья приобрели города Козельск и Тарусу.

С 1487 по 1494гг. длилась так назваемая пограничная война между Московским и Литовским государствами. По условиям договоров 1494 г. а затем 1503 г. вся территория бассейна верхней Оки вошла в состав Московского государства. Верховские княжества утрачивают свою самостоятельность и превращаются в княжеские уделы в составе Московского государства. Таковы были владения князей Новосильско-Воротынских, Одоевских, Белевских, Волконских.

Но и эти уделы продержались не долго. Во времена опричнины царь Иван Грозный, мучимый болезненными подозрениями и видевший всюду многочисленные измены,   зверски казнил многих из верховских удельных князей, а удельные княжества упразднил.

Этим и закончилась история Верховских княжеств. А с ними закончилась и история голяди и литвы, которая некогда обитала  на огромной территории от Брянска до Москвы.